Черкез Иван Юрьевич : другие произведения.

Путь в рай

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Старый, но любимый рассказ. Объем, правда, великоват для рассказа. Но - зато любимый...

  
   Как ни странно, у него все получалось. Сначала не совсем так, как хотелось, но потом - все лучше и лучше. Он делал свою работу с остервенением, достойным лучшего применения, но ему никто не мог об этом сказать - хотя бы только потому, что рядом с ним никого не было. И он продолжал работать. Не обращая внимания на боль и странные ощущения, которые не отпускали его ни на секунду.
   Алексей работал. Словно машина, словно автомат, он делал то, чего никогда не делал раньше. Если бы сейчас его, студента четвертого курса, увидел бы кто-нибудь из друзей или преподавателей, то они бы несказанно удивились. И удивились бы даже не тому, что Алексей работает, а тому, что именно он делает. Но никто не мог этого увидеть. Просто потому, что никого близкого или знакомого Алексею не было. Не рядом - вообще.
   А что он делал... Алексей был уверен, что никогда и никому не расскажет этого. Никогда и ни за что... Даже если вдруг увидит кого-нибудь, кого он знал до четверга уходящей недели... Но он понимал, что этого никогда не случиться...
  
   Третьего дня, в четверг, прекрасный июльский днем, Алексей вышел на прогулку - немного подышать свежим воздухом, отвлечься от компьютера и, может быть, выпить несколько бутылок пива, при условии, что он встретит своих знакомых. Пить в одиночку - верный признак алкоголизма. Или, с другой стороны, - не менее верный признак хорошего настроения. Сначала никого не было видно. Алексей (его фамилия, кстати, Семенов) сидел на скамейке возле подъезда и жмурился от солнца, которое как раз забралось в самый зенит. В тени старой березы, под которой стояла скамейка, можно было укрыться от палящих лучей дневного светила, но Алексей намеренно этого не делал и смотрел сквозь листву на такую близкую и такую далекую одновременно звезду. Окрашенный изумрудными и бриллиантовыми оттенками свет - это было как раз то, что необходимо. Помогает расслабиться и не думать совершенно ни о чем.
   Словно назло, никто из друзей и приятелей не казал свой нос на улицу. Возможно, всех пугала тридцатиградусная жара (и это только в тени), возможно, все просто разъехались в честь жаркого и сухого лета. Как бы там ни было, никто не появлялся. Алексей, проклиная всех и вся, в особенности - самого себя, за то, что вылез и прохладного полумрака квартиры в этот страшный подмосковный ад, пошел, старясь все-таки держать в тени, к ближайшему магазинчику, где можно было купить прохладного пива, которое, несомненно, должно было привести его в чувство.
   Магазинчик был на своем законном месте. И, что немаловажно, дойти до него не составляло никакого труда - всего-то пятьдесят шагов. Хотя, конечно, по такому зною, что царил на улице, и это нехитрое действо приравнивалось к подвигу и заслуживало серьезного поощрения. И это самое поощрение в магазинчике было - запотевшее, в холодильнике, приятно холодящее руки. Купив две бутылки солодового напитка (не было бы холодного пива - ни за что не заставить себя пить теплую бурду), Алексей побрел обратно к дому, ощущая сквозь футболку прижатые к животу холодные стеклянные емкости.
   На лавочке возле подъезда по-прежнему никого не было. Развалившись на ней и чувствуя себя полным хозяином жизни, Алексей открыл первую бутылку пива и блаженно сделал глоток. Передать его ощущения просто невозможно - только тот, кто глотнет холодного пива в жаркий июльский день, поймет, что же это значит. Первая бутылка - здесь, у подъезда, вторая - дома, на прохладной кухне.
   Курить не хотелось совершенно. Страшили его, что бросить за одну неделю - совершенно невозможно, но Семенов упорно твердил свое. И - бросил. Уже целую неделю - ни одной сигареты. Дома, специально на самом видном месте лежала пачка, в которой не хватало лишь нескольких сигарет, - Алексей даже не смотрел на нее. И только сейчас он понял, каким же раньше был дураком. Пить пиво с непременной сигаретой в зубах! Господи, что может быть пошлее?! Только сейчас, более-менее отучившись от вредной привычки, Алексей понял, что истинный вкус пива можно убить всем - и сигаретой, вечно торчащей из зубов расслабляющейся пивом молодежи, и сухариками, столь популярными сейчас, и даже соленой рыбкой, которую издревле считали непременным атрибутом к янтарному напитку. Нет, нет и нет! Пиво и только пиво! Теперь он знал это совершенно точно. Если, конечно, пиво того стоило. Та невнятная смесь, что в больших объемах продавалась на каждом углу и лишь по недосмотру Творца могла называться пивом... даже говорить об этом не хотелось. Его можно было закуривать, запивать, заедать, - пресный и прогорклый вкус не перебьешь ничем. Хорошее пиво - именно пиво! - совсем другое дело.
   Первая бутылка была благополучно выпита и наступила очередь второй. По идее, Алексей планировал выпить ее на кухне, но что-то его удержало. Быть может, желание чуть побольше понежиться на свежем воздухе, а, возможно, просто появившаяся из ниоткуда и навалившаяся лень. Не успев достать зажигалку (теперь использовавшуюся только в качестве открывалки), Алексей увидел девушку, спешно шагающую по улочке. На ней было темно-вишневое платье и такого же цвета туфельки. Платье было не то, чтобы короткое, но и вовсе не длинное. Описать его более конкретно просто не хватало слов, столь удачно оно сидело на девушке. Покажись она в каком-либо другом наряде - впечатление было бы совершенно не таким. "Жарко, наверное, в таком", - мельком подумалось Алексею, но эта мысль тут же ушла, и он продолжил рассматривать девушку.
   Волосы девушки были рыжими, и это ей шло. Серо-карие глаза, которые она, в отличие от множества модниц этого лета, не прятала под большими очками с разноцветными стеклами, смотрели зорко и пронзительно. Фигура, ноги - Алексей мог поклясться - были взяты от кого-то другого, из журналов Cosmopolitan или Vogue. Возраст девушки Алексей оценил лет в девятнадцать - двадцать. В общем, почти ровесница, может, чуть младше.
   Но, тем не менее, девушка шла по улице и галлюцинацией отнюдь не являлась. И, что самое странное ("И страшное", - вдруг, ни с того, ни с сего, решил для себя Алексей), шла она прямо к лавочке, на которой в тени березы с закрытой бутылкой пива в одной руке и зажигалкой в другой, сидел Семенов.
   - Привет, - задорно и радостно, как-то совершенно по-дружески, произнесла девушка, подойдя к Алексею. Голос у нее был тоже очень красивым, как, в принципе, и должно было быть.
   - Добрый день, - выдавил из себя Семенов, стараясь выглядеть как можно менее глупо. Получалось это отнюдь не так хорошо, как хотелось бы.
   - Ты не против, если я присяду? - с тем же задором спросила девушка.
   - Да нет, конечно, не против, - пролепетал Алексей, спешно сдвигаясь в сторону, хотя места на лавочке хватило бы еще трех-четырех таких, как он.
   Девушка села рядом с ним, с заинтересованностью посмотрела на бутылку пива, потом перевела взгляд на лицо Алексея.
   - Кира, - коротко кивнула она.
   - М?.. А?.. - промычал Алексей, непонимающе моргая глазами.
   - Меня зовут Кира, - улыбнувшись, пояснила девушка.
   - Очень приятно. А меня - Алексей, - медленно приходя в себя, представился собеседник незнакомки.
   Кира протянула Алексею руку, и тот пожал ее, мимоходом удивившись крепкому и по-настоящему мужскому рукопожатию.
   Несколько минут новые знакомые сидели молча. Алексей медленно крутил в пальцах зажигалку, не зная, чтобы спросить, а Кира, в свою очередь, наматывала на тонкий пальчик локон своих роскошных огненно-рыжих волос.
   Алексей обратил внимание, что на ногтях девушки нет лака. Мельком взглянув на лицо, он понял, что и никакой косметикой девушка не пользуется. Это не просто ей шло, это делало ее много красивее всех тех девушек, с которыми был знаком Семенов. Отсутствие косметики только делало это отличие еще разительнее.
   Наконец, Алексей собрался с мыслями и, повернувшись к Кире, спросил:
   - А ты откуда? Я тебя здесь раньше не видел...
   - Я издалека, - ответила девушка. Чуть наморщила нос, продолжила: - Хочешь, покажу?
   Алексей издал непонятный хрюкающий звук, как будто его любимое пиво отказалось течь в пищевод, избрав лучшим местом своего проникновения носоглотку.
   - Ты же сказала, что ты издалека? - Спросил Семенов, смотря в глаза девушке (старый и проверенный способ, твердил он про себя).
   - Ну да, я же и не спорю. Только оттуда сюда - это далеко, а отсюда туда - совсем рядом. - Кира поднялась, оправив платье. - Так что, пошли?
   Алексей не сомневался ни секунды. Взгляд его новая знакомая выдержала ни разу не моргнув и даже не предприняв попытки отвернуться. Конечно, смутные слова (непонятные слова, если точнее) девушки заставляли немного призадуматься и насторожиться, но пойти куда-то с ней он был готов незамедлительно. Что-то было в ней такое, заставлявшее поверить, что с ней безопасно и просто здорово. Но Алексей все-таки счел необходимым спросить:
   - А тебе не кажется, что мы еще слишком мало знакомы для совместных прогулок?
   Девушка весело и беззаботно рассмеялась, подошла к Алексею и, чуть привстав на цыпочки, произнесла ему в самое ухо:
   - Нет, Алексей Петрович Семенов, мне так не кажется.
   Алексей Петрович Семенов опешил. Если, конечно, не сказать большего. Он просто был в смятении. Совершенно незнакомая девушка, о которой он знал лишь то, что ее зовут Кира и то, что она издалека, знала его полные инициалы. Это притом, что даже не все друзья считали своим долгом запомнить, как звали отца Алексея. Она - знала. Не то, чтобы это было невозможным, отнюдь, просто это было достаточно странным.
   Самым простым способом выяснить, откуда же незнакомая девушка знает, как его зовут, Алексей счел следующий:
   - А откуда ты знаешь, как меня зовут?
   Кира улыбнулась:
   - Когда придем ко мне домой, точнее, - поправилась она, - туда, откуда я родом, ты все поймешь.
   Ясности ее ответ не принес, только нагнал еще больше туману.
   - А идти долго? - Спросил Семенов, уже решивший для себя, что вне зависимости от ответа отправиться за Кирой.
   - Нет, совсем не долго - около пяти лиг, - заверила его девушка.
   "Толкиена, что ли, начиталась? Или просто историей увлекается", - подумал Алексей, услышав название старинной меры длины.
   - Ну ладно, пошли, раз такое дело, - не долго думая, предложил Алексей.
   - Подожди, ишь, какой скорый, - остановила его Кира, - сначала переодеться надо. Идти-то не так далеко, а вот измазаться по дороге - это запросто!
   - Где ж мы измажемся, лето какое жаркое, а? Или ты меня в болото затянуть хочешь? - Полушутливо, полусерьезно спросил Алексей.
   - Не привередничай, сам все увидишь, - многозначительно пообещала Кира и, взяв Семенова за руку, потащила в подъезд.
   И довела до самой его квартиры. Прямо до двери. И, остановившись возле нее, начала поглядывать то на дверь, то на Алексея, всем своим видом показывая: "Ну, давай, открывай, чего медлишь?" Алексей решил, что это какая-то из маминых племянниц или еще каких родственниц, которая просто решила его разыграть. Потому он достал ключ и открыл входную дверь.
   Войдя в коридор, Алексей разулся, что не преминула сделать и Кира. Семенов пропустил ее вперед, определяя, в какую комнату она повернет - в его, или в комнату родителей? Кира повернула в его комнату. Алексей уже не очень сильно этому удивился.
   Задернув шторы, Кира начала рассматривать комнату, особенно - телевизор, музыкальный центр и компьютер. Смотреть на эти предметы интерьера она старалась мельком, но все равно было заметно, что ничего подобного ей в жизни видеть не приходилось. Однако видно это было бы кому угодно, но только не Алексею. Никак не ему...
   Кира повернулась лицом к Семенову и спросила:
   - Где у тебя тут одежда?
   Алексей безмолвно открыл шкаф, на секунду смутившись, что уже давненько не наводил там порядок. Свитера вперемежку с футболками и джинсами норовили выпасть с полок, но только уверенное и отточенное умение предотвращать подобное не дали вещам свершить начатое.
   Кира начала перебирать одежду в поисках того, что, по ее мнению, подошло бы Алексею в их скором путешествии. Последний молча стоял и смотрел куда-то в сторону. Вдруг ему на глаза попалась книжка, лежавшая на журнальном столике - "Не время для драконов". Вспомнив за мгновение, о чем шла речь в книге, Алексей улыбнулся и, повернувшись в сторону Киры, спросил:
   - Слушай, а ты Перумова не читала?
   Кира задумалась. Повернувшись к своему собеседнику, она с непроницаемым выражением лица ответила:
   - Нет, не читала. Но знала, что был такой писатель.
   - Почему "был"? - Удивился Алексей.
   - Ну, я не знаю. Может, и сейчас есть. Но я ни одной его книги даже не видела. Только мельком слышала о нем..
   Алексей улыбнулся удачной шутке и продолжил изучать обстановку свей комнаты, знакомой, впрочем, ему и так.
   Кира быстро сортировала вещи, словно собиралась не на прогулку, а готовилась к долгому и не самому простому путешествию. Алексей делал вид, что не обращает на это внимания. Кира посмотрела на часы - Семенов успел обратить внимание, что часы какие-то необычные: обычного корпуса не было вовсе, ни стрелок, ни цифр не наблюдалось, только полоска полупрозрачной ленты, опоясывающая кисть. О том, что это часы Алексей догадался только тогда, когда Кира произнесла:
   - Черт, не успеваю...
   - Куда? - Поинтересовался Алексей.
   - Да так, - отмахнулась Кира. - Можно я надену что-нибудь из твоей одежды?
   Алексей с паникой и ярко выраженным недоумением на лице посмотрел на свою новою знакомую.
   - Можно, - тихо проговорил он, стараясь привести смятение и сумбур в голове хоть в некоторый порядок. Получалось плохо.
   Кира стянула с себя платье.
   Фигура у нее была и правда великолепная. Нимало не стесняясь Алексея, она стояла в нижнем белье посреди комнаты и придирчиво выбирала одежду из сваленной на полу ("Придется, все-таки, порядок навести", - мельком подумал Алексей) кучи.
   Алексей отвернулся, смущенно снял с носа очки и начал протирать и без того чистые линзы. За спиной шуршала Кира.
   - Слушай, а мне так пойдет? - Спросила она через несколько минут.
   Алексей повернулся. Кира стояла перед ним в совершенно другом виде, что было очень неожиданно и что нанесло сокрушительный удар в и так расшатанную стену Алексеевского самообладания.
   В центре комнаты стояла молодая и красивая девушка в синих джинсах и плотной рубашке в голубую и белую клетку. Сидели на ней новые вещи как влитые, словно и шили на нее.
   - Ну, как? - повторила свой вопрос в новой интерпретации Кира.
   - Очень и очень, - честно признался Алексей.
   Кира довольно улыбнулась, еще раз посмотрела на себя критическим взглядом.
   - Отлично, значит, нам пора. Возьми бутылку воды и пару бутербродов. И выдвигаемся! - Радостно закончила она.
   Алексей послушно поплелся на кухню, размышляя по дороге, где найти старые, но целые кроссовки, дабы предложить их Кире. Ее туфли с новым нарядом будут смотреться достаточно странно, это понимал даже Алексей, практически начисто лишенный вкуса в одежде.
   Бутерброды были готовы. Бутылка воды была набрана и пробка на ней прочно завинчена. Рюкзак, валяющийся на балконе, был живо оттуда вытащен и отряхнут от пыли, после чего туда были сложены бутерброды и бутылка с водой. Увидев приготовления Алексея, Кира одобрительно покачала головой и сказала:
   - Умница, соображаешь, что нам пригодится еще кое-что. И это "кое-что" не стоит тащить в руках.
   Алексей недоуменно посмотрел на Киру, но она уже ушла и вскоре из коридора, послышался новый звук, напомнивший Алексею слышанную несколько раз в жизни циклевочную машину.
   Закончив с приготовлениями и вытащив рюкзак в коридор, Алексей увидел следующую картину: Кира сидела на полу на коленях и рылась в ящике с инструментами, придирчиво осматривая каждый и откладывая чем-то ей приглянувшиеся в сторонку. Алексей решил ничему больше не удивляться и начал складывать эти инструменты в рюкзак, подбодренный утвердительным кивком Киры. Инструментов было не так много, как сначала показалось Семенову: плоскогубцы, кусачки, набор из десяти отверток, напильник и три полотна для ножовки по металлу. Все это перекочевало в рюкзак.
   Кира задвинула ящик с инструментами на место и, повернувшись к Алексею, сказала:
   - Так, кажется, все. Одежду можешь не брать, там есть. Так, что еще? - Кира задумалась. - Нет, кажется, действительно все.
   Так закончились их приготовления, если, конечно, это можно было так назвать. Оглядев себя (в который раз уже) и Алексея, Кира пришла к выводу, что все в порядке и можно действительно выдвигаться. Чем они незамедлительно и занялись, найдя Кире подходящие кроссовки.
   Алексей вспомнил, что в его комнате осталось платье Киры, то она махнула на это рукой.
   - А если мама моя заметит? Папа - ладно, нормально. А мама? - Спросил Семенов.
   - Ничего она не заметит, - уверенно сказала Кира, - Можешь пойти и убедиться.
   Алексей, не снимая обуви, прошел в комнату. На спинке стула, куда Кира повесила платье, ничего не было. Алексей понял, что постепенно начинает сходить с ума.
   - Ты его забрала уже? - Крикнул он в коридор.
   - Нет, - отозвалась Кира, - оно уже три минуты как исчезло.
   - Куда? - полубезумным голосом спросил Алексей, больше обращаясь к себе, нежели к собеседнице.
   - Да не волнуйся ты так! - Кира заглянула в комнату. - У него запас прочности и маскировочного действия был только на три часа. Я была уверена, что найду тебя быстро.
   Алексей решил, что больше вопросов лучше не задавать, пока не пришлось в экстренном порядке вызывать неотложную психиатрическую помощь. А до этого звонка было совсем недалеко, и с каждым новым вопросом и ответом на него, миг приезда мужиков боксерского вида со смирительной рубашкой неумолимо приближался. Пользу в том Алексей видел весьма сомнительную, поэтому решил, что стоит ограничиться тем объем вопросов, который уже был задан.
   Дверь квартиры была благополучно закрыта, и двое новых знакомых двинулись в путь.
  
   Кира уверенно шла вперед, Алексей тащился за нею, изнывая от жары и оттого, что рюкзак, хоть и был не заполнен даже на половину, нещадно давил на плечи. "Смерть туриста, а не рюкзак", - в отчаянии твердил про себя Семенов. Но - продолжал идти, тем более что путь их, судя по всему, вел в небольшой лес, находящийся прямо за домами городка. "Там хоть солнце не так палит", - в надеже подумал Семенов.
   - В лесу не так жарко, - повернувшись, сказала Кира. - Да и идти нам именно через лес. Потом выйдем на поле, перейдем чрез дорогу, пройдем следующее поле и войдем уже в настоящий лес, - насмешливый кивок в сторону деревьев, росших в тридцати метрах от новоявленных путешественников. - А там, через лес, именно туда, куда нам и надо, - закончила Кира.
   - Это что ж, мы с тобой к железке пойдем? - Уточнил Алексей, радуясь тому, что идти надо будет через лес, но огорчаясь оттого, что идти еще много.
   - Ты имеешь в виду железную дорогу? - Уточнила Кира. - Да, через нее переходим, еще четверть километра - и мы на месте.
   - Там же лес, - недоуменно сказал Алексей.
   - Лес. А в лесу - дорога ко мне домой. - Ничуть не смутившись, ответила Кира.
   - Слушай, ты кто такая? - Взорвался Алексей. - Что тебе надо? Куда ты меня тащишь? Когда ты у психиатра была последний раз?
   Семенов сбросил с плеч осточертевший рюкзак и повернулся в сторону дома, намереваясь немедленно туда отправиться.
   Кира подошла к нему сзади и, обняв за грудь, тихонько сказала на ухо:
   - Не психуй. Я все объясню. Но - позже.
   Алексей развернулся обратно, молча взвалил рюкзак на плечи и, с негодованием, граничащим с ненавистью, посмотрел на Киру.
   - Ну что? Пошли? - Спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Во всяком случае, Алексей постарался придать голосу такую "безучастную" и "отстраненную" интонацию.
   - Пошли, конечно! - Обрадовалась Кира и пошла вперед, периодически оборачиваясь и смотря на Алексея так, словно она была готова сделать все, чтобы тот не мучался неведением.
   Алексей это оценил и, приободрившись, пошел быстрее.
   - Ты извини, что я так... - начал, было, он, но Кира остановила его:
   - Забыли. Я все понимаю. Пошли, еще далековато...
   И они продолжили свой путь.
   Благополучно перейдя дорогу и чуть не умерев от жары на совершенно открытом поле, двое путников вошли в лес. Настроение сразу улучшилось. Солнце здесь совсем не пекло и даже дул ветерок, принося облегчение. Кроны деревьев раскачивались в такт дуновениям ветра и некоторые стволы протяжно скрипели. Шум этот, наполняющий лес, казался каким-то таинственным и загадочным, словно это были не деревья, а солдаты, зорко несущие свою службу по наблюдению за лесом. И предупреждали эти солдаты своим скрипом о чем-то - о чем-то странном и невообразимым, словно путники нарушили покой леса или были еще в чем-то виноваты.
   Кира вдруг остановилась. "Если она сейчас кинется бежать, в точности как у Перумова, я лягу на землю и тихо умру", - твердо решил для себя Алексей.
   - Так, похоже, мы не успеваем, - вновь посмотрев на часы, заявила Кира.
   - В каком смысле? - Не понял Алексей.
   - Временное пространство закончит выпрямляться через двенадцать минут. Когда это произойдет, возможны два варианта, - торопливо объясняла Кира, уже двинувшись вперед более быстрым шагом, срывающимся на бег. - Первый: я просто остаюсь здесь навечно; второй: здесь вообще ничего не остается.
   -Я тебя что-то совсем не понимаю, - сбивая дыхание, сказал Алексей, с трудом успевающий за своей спутницей.
   - Надо было в школе учиться, грамотей! - Окончательно приняв решение бежать, заявила Кира. - Не отставай, сейчас объясню.
   - Постараюсь не отстать, - с трудом проговорил Алексей, обливаясь потом и борясь с отдышкой.
   - Вот смотри, - Кира, казалось, дыхание сбить вообще не могла, - если в каком-то месте галактики происходит локальное свертывание пространства - это что?
   - Это черная дыра, - ответил красный, как рак, Алексей, бежавший метрах в трех позади девушки.
   - Верно. А в нашем случае мы имеем локальное свертывание времени, темпоральное свертывание, как его называют. И, поверь мне, если мы не успеем к окончательному выпрямлению временного пространства, там, откуда я родом, не произойдет ровным счетом ничего хорошего. А, как следствие, и у вас тут начнутся не самые приятные вещи. Понял?
   - Нет, потом расскажешь.
   - Хорошо, - Кира вновь взглянула на часы. - Семь минут. Должны успеть.
   Показалось полотно железной дороги. Поезда, на счастье, не было, и Алексей с Кирой быстро перемахнули через рельсы, вновь углубившись в лес.
   - Метров двести - и мы на месте, - с улыбкой сказала Кира, переходя на шаг.
   - А время?
   - Еще три минуты, - успокоила Алексея девушка, помогая ему стянуть с плеч рюкзак.
   Плеч Семенов не чувствовал. Но сейчас он начал задумываться над словами Киры о пространстве и времени, и мысль в голове вертелась одна и вполне четкая - психопатка.
   - Слушай, Кир, а ты кино про Терминатора не смотрела? - Спросил Алексей, чуть прищурившись.
   - Нет, я видела кино один раз в жизни, мне мама с папой подарок на шестнадцатилетние сделали, - ответила девушка.
   - Что за фильм? - Уточнил Алексей, все больше убеждаясь, что с Кирой определенно не все в порядке.
   - Я не помню, как называется. Тогда бомбежка началась, я даже до конца не досмотрела...
   - Какая, к черту, бомбежка?! - Начал вновь заводиться Алексей.
   - Пошли. Все увидишь сам, - потянула его за руку Кира.
   Вдруг за деревьями Алексей заметил какое-то странное зеленоватое сияние, словно в воздухе разлили какой-то не очень густой и не очень интенсивный краситель. Выйдя из-за деревьев, Семенов увидел большую сферу изумрудного цвета, метров трех в диаметре. Сфера медленно сжималась в объеме. Вокруг шара разливался красивый зеленый туман, рассеивающийся, правда, в нескольких метрах от изумрудного шара.
   - Это что? - Спросил Алексей, показывая на сферу.
   - Это темпоральная свертка. Видишь, ваше пространство сопротивляется и сжимает сферу. Когда пространство выпрямиться, шар исчезнет полностью. - Терпеливо объяснила Кира. - Давай, не медли!
   Алексей недоуменно посмотрел на нее:
   - А что делать?
   - Прыгай в сферу и рюкзак за собой прихвати. Я - следом за тобой.
   - Кира, мне все это кажется очень плохой затеей и даже немного бредом.
   - Прыгай, через сорок секунд бредом станем мы, - уверенно и резко сказала Кира, подталкивая Алексея к светящемуся шару, уменьшившемуся в объеме почти втрое.
   Еще не успев осознать, что же он делает, Алексей прыгнул в ставший совсем маленьким шар. Вслед за ним прыгнула и Кира. Через секунду изумрудная сфера исчезла.
  
   Это было похоже на купание, наверное. Только можно было дышать. Это была определенно не невесомость, потому что двигать руками и ногами было достаточно сложно - создавалось впечатление, будто ты пытаешься плыть в очень густом киселе. Вокруг загорались и сразу же гасли звездочки изумрудного и лилового цвета. Это было бы красиво, если бы не осознание того, что вокруг полная и всеобъемлющая пустота. Не было совершенно ничего - только Алексей и миллионы звездочек, меняющих друг друга каждое мгновенье.
   Нельзя было сказать, что это происходило медленно или быстро - времени не было так же, как и пространства.
   Наконец, Алексей открыл глаза и понял, что он уже где-то в другом месте. Он лежал на земле, а рядом с ним лежал его рюкзак. Местность вокруг была совершенно незнакомая совершенно пустынная: пересохшее русло реки, несколько остовов сгоревших автомобилей, два или три обугленных деревца - и больше ничего. Только грязно-бурая, в некоторых местах даже желтоватая, земля.
   Оглянувшись, Алексей увидел Киру. Она стояла неподалеку и махала рукой. Алексей встал, поднял рюкзак и поплелся к ней, спотыкаясь о камни, которых на земле было во множестве.
   - Ну, вот мы и на месте! - Радостно воскликнула Кира, обняв Алексея за плечи. - Это мой дом, тут я родилась.
   - Ты с ума сошла? Где мы находимся? - Недоуменно спросил парень.
   - Я не сошла с ума, не волнуйся. А находимся мы сейчас на территории бывшего США, а ныне - просто пустыни, - чуть поджав губы, ответила Кира.
   - США?! Бывшего?! Пустыни?! - закричал Алексей, бешено размахиваясь руками.
   - Успокойся. Настало время все объяснить. Пойдем, сядем. - Потянула его за собой Кира.
   Алексей полностью потерял ориентацию в пространстве, он был смят и подавлен. "Если и вызвать санитаров, то они не успеют", - мрачно подумал он.
   - А тут сесть нельзя? - Уточнил он, медленно приходя в себя.
   - Нет, фонит.
   - Что "фонит"? - Прислушался Алексей.
   - Земля фонит, деревья, металл, даже камни. Остаточная радиация, - словно маленькому ребенку объяснила Кира.
   - Господи... - Только и вымолвил Алексей.
   Теперь он понял, что происходит. Точнее, он понял, что совершенно ничего не понимает. Что он находится Бог знает где, Бог знает с кем и Бог знает зачем. "Если, конечно, это не галлюцинации от какого-то наркотика, что очень вероятно", - подумал Семенов.
   Никакой зелени вокруг видно не было. Да и вообще, видно было очень плохо. Алексей поднял голову. По небу бежали свинцово-фиолетовые облака, хотя ветра не было. Солнца было не разглядеть, такой плотной вязью шли низкие тучи.
   Они прошли мимо автомобиля. Когда-то это был неплохой форд, еще осталась эмблема на капоте. Только все остальное... Колес не было. Не было даже оси. Багажник был открыт, и в нем лежали какие-то старые вещи, больше всего похожие на остатки одежды, хотя с уверенностью сказать этого было нельзя. Двери машины были сорваны все, кроме задней левой, которая болталась на одной петле. О стеклах не напоминало совершенно ничего. Корпус машины был прошит пулями. Создавалось впечатление, что по автомобилю выпустили весь свой боезапас несколько десятков солдат. Причем, дырки были разного диаметра - от совсем маленьких (очевидно, дробь) до зияющих рваных отверстий около пяти сантиметров диаметром (очевидно, станковый пулемет). Во что превратился салон машины, лучше было и не говорить.
   Они поспешили убраться от автомобиля, тем более что Кира сказала одно короткое, но емкое слово: "Фонит".
   На их пути возникло дерево. Алексей не знал, какие деревья растут в Калифорнии (росли, по крайней мере), но больше всего оно напоминало вяз. Только... Сморщенные, узловатые ветки, словно суставчатые конечности. Огромные корни, которые практически полностью были на поверхности земли. Невероятные куски коры, которые пластами отваливалась от дерева. Трещины, разросшиеся до таких размеров, что в них мог спрятаться взрослый человек. И - следы пуль. Множества пуль. Наверное, по дереву стреляли просто так, для тренировки.
   - Это дерево черепов, - тихо сказала Кира.
   - А почему такое название? - Также тихо спросил Алексей.
   Кира остановилась, подошла к дереву и провела рукой по сморщенному стволу, который неизвестно как продолжал стоять наперекор всему.
   - Видишь ту машину? - Взмах руки в сторону форда. - Там ехали четверо. А за этим деревом, оно когда-то было огромным и чуть ли не вдвое шире, была засада. Начали стрелять по машине, из автомобиля начали отстреливаться. Говорят, бой длился около часа. В машине ехали профессионалы. Но и засаду устроили отнюдь не дилетанты. Их было больше, да и вооружены они были лучше. Хотя это им не помогло...
   - А зачем они устроили засаду? - перебил Алексей.
   - Тогда все их устраивали, - вздохнула Кира. - Из одиннадцати человек, устроивших засаду, не выжил никто. А из форда спасся только один человек. Он похоронил своих погибших товарищей под этим деревом, а тех, которые были в засаде, облил остатками бензина и поджег.
   Алексея передернуло. Кира вздохнула и перевела тему:
   - Теперь я буду звать тебя Алекс. Тут многие говорили по-русски, но дело не в том. Так просто короче. А времени здесь часто не хватает. - Она повернулась и пошла дальше. Алексей побрел за ней, таща рюкзак, которой при каждом шаге бил его по ноге.
   Они брели еще около получаса. Больше по дороге ничего особенного не попадалось, только камни и земля, земля и камни...
   А потом они увидели маленький сарайчик. Стены его покосились, приняли вид большого шалаша или палатки, невесть зачем построенной из деревянных досок. Жестяная крыша была ровного черного цвета, приглядевшись, Алексей понял, что это от копоти. Стены тоже были словно только что вытащенные из огня. Двери не было, только небольшая грязная полоска ткани, висевшая поперек перегородки.
   - Нам туда? - С содроганием спросил Алексей.
   Кира только махнула головой.
   Подойдя ближе к сараю, она откинула в сторону ткань, служившую дверью, и вошла внутрь. Алексей поспешил за ней.
   На полу валялись старые матрацы, несколько деревянных игрушек, пустые консервные банки из-под всего, что только можно было представить, и два скелета. Одни из них, принадлежавший, видимо, взрослому человеку, лежал на полу, широко раскинув руки в стороны. Кости ребер и черепа были переломаны. На правой руке не хватало пальцев. На одном из матрацев лежал скелет ребенка, судя по размерам, лет, наверное, шести-семи. В черепе у скелета зияла дыра со змеящимися от нее трещинами. По всей видимости, взрослого мучили и пытали, после чего убили, а ребенка застрелили сразу, или до, или после этого.
   - Господи, что здесь произошло? - Алексей вцепился пальцами в рубашку Киры.
   - Ничего, - спокойно ответила та, - Ничего особенного. Пришли люди, если их можно так назвать. Женщину изнасиловали, избили, а потом убили. Прямо на глазах ее пятилетнего сына. А потом - убили и его, - с неожиданно появившимся металлом в голосе объяснила Кира.
   Она подошла к сваленным в углу тюфякам, набитым, очевидно, сухой травой. Откинула их в сторону. Они мягко упали на пол, зазвенев стреляными гильзами, лежавшими на тюфяках. Под ними был люк.
   - Про этот люк знают только двое: ты и я. И я хочу, чтобы так и было впредь, - на секунду обернувшись, сказала Кира.
   На этот раз уже Алексей утвердительно закивал головой.
   Кира откинула люк в сторону. Под ним лежал большой ящик, доверху набитый предметами: склянками, бутылками, банками...
   - Помоги, Алекс, - попросила девушка.
   Алекс подошел к ней, и вместе они вытащили ящик в хижину, оставив его рядом с тюфяками. А под ящиком оказался еще один люк. Железобетонная пробка, с металлической дверцей посередине. На дверце были видны блинные полосы-борозды, словно оставленные когтями какого-то животного следы. Алексей представил себе это животное, его когти и содрогнулся.
   На дверце были клавиши - цифры от нуля до девяти - и маленький дисплей.
   - Если набрать код неправильно, - произнесла Кира, - оттуда, - она указала на потолок, прямо над люком, - стреляет автоматическая винтовка. Не ошибайся...
   Алексей с ужасом уставился на потолок, где зияла маленькая дырочка. Семенову даже показалось, что он видит ствол винтовки, хотя, конечно, его не было видно.
   Кира быстро набрала комбинацию из пяти цифр - 38499. Экран, высвечивающий цифры, поменял их цвет с красного на зеленый, и что-то протяжно пискнуло. Люк плавно опустился и отъехал в сторону. Из-под крышки был заметен электрический свет, и запахло чем-то химическим. Кира взяла у Алекса рюкзак, вытащила из него бутылку воды (хоть та было пластиковой) и бросила рюкзак вниз. Громыхнули инструменты внутри. Воду Кира вылила из бутылки, саму бутылку швырнула в подобие окна, выпиленного в стене.
   - Эту воду уже пить нельзя - пластик очень сильно накапливает радиацию, - ответила Кира не немой вопрос Алексея.
   - А у меня бутерброды там, в пакетике целлофановом, - шепотом сказал Алекс.
   - Черт... Придется и их выбрасывать... Ладно, пошли, - Кира махнула рукой и полезла вниз, ловко перебирая руками и ногами по лесенке, скрывавшейся за люком.
   Алексей, не медля ни секунды, поспешил за ней. Как только его голова скрылась в отверстии, что-то тихо щелкнуло, и крышка встала на свое место. Автоматически включилось маскировочное поле, генератор которого тоже был спрятан в потолке. Теперь, даже самый зоркий глаз мог увидеть только то, что ему положено было видеть: лохмотья, пустые банки и несколько гильз. И это на том самом месте, где только что под землю скрылись два человека.
  
   Когда люк закрылся, и Алексей прочно встал на ноги, он смог оглядеться. Больше всего это напоминало больничный коридор: бетонные стены, выкрашенные в светло-синий цвет; лампы дневного света на потолке, горевшие через одну; стойкий больничный запах, напоминающий хлорку, но менее резкий.
   - И где это мы? - Поинтересовался Алекс с самым невинным видом.
   - Убежище. Бомбоубежище. Выдерживает попадание боеголовки с 20 килотоннами на "борту", - отозвалась Кира, делающая что-то с небольшой панелью на стене.
   - И как? Выдержала?
   - Выдержала, как видишь. Даже 25, если я правильно помню. Пошли, - кивнула она в сторону открывшейся двери.
   За этой дверью, открытой с той самой приборной панели (код тот же - 38499), оказалось большое помещение, больше всего похожее на сауну, разделенную стеклянными перегородками на три отсека. Большая труба проходила прямо над полом "бани", как мысленно обозвал это помещение Александр, а чуть поменьше, но тоже достаточно толстая труба, - под потолком.
   - Это очиститель, - объяснила Кира.
   - Что будем чистить? - После проникновения в убежище, Алекс стал чувствовать себя гораздо увереннее, даже цинизм проснулся.
   - Проведи рукой по волосам, - посоветовала Кира.
   Алексей провел ладонью по голове. На пальцах остались волосы. Алекс с омерзением вытер руку об штанину.
   - Это радиация? - Спросил он, уже зная ответ на этот вопрос.
   - Именно. А чтобы не было различных последствий, - Кира улыбнулась, - раздевайся.
   - В каком смысле? - не понял Алекс.
   - В том самом. Одежду с себя снимай. И бросай сюда, - девушка открыла ящичек, который сообщался с большой трубой, - Полностью раздевайся, на нижнем белье радиация тоже остается.
   Алексей покраснел, но начал стягивать с себя рубашку и джинсы.
   - Ты не красней, не красней, - посоветовала Кира. - Я с тобой буду...
   С этими словами она начала стягивать кроссовки.
   - Ты чего? А по очереди нельзя? - самообладание все-таки покинуло Алексея.
   - Нельзя. Ты не знаешь, как этим всем пользоваться. Поэтому не стесняйся меня, а раздевайся скорее. Радиация это штука такая...
   Алексей разделся. Титаническим усилием заставил себя стянуть трусы. Кира уже стояла обнаженной. Алекс невольно залюбовался ею.
   - А ты красивая, - прошептал он.
   - Да и ты ничего, - с улыбкой сказала Кира, засовывая вещи в ящик. - Давай.
   Алексей бросил вещи в ящик. Кира покачала головой, достала его одежду, осмотрела. Вытащила из кармана джинсов ключи от квартиры и положила их на маленькую полочку в стене.
   - Радиоактивные, - объяснила она. - Надо будет - заберешь, отсюда никуда не денутся.
   Она подошла к стеклянной стене и повернула какой-то рычаг, открывая небольшую дверцу.
   - Вперед, ковбой! - Хлопнула она Алекса по спине.
   Тот забрался внутрь стеклянной переборки. Кира зашла за ним и плотно прикрыла дверь. Посмотрела на Алексея, на себя, с улыбкой покачала головой и подошла и стенному пульту управления. Сказала:
   - Иди сюда и запоминай.
   Она рассказала Алексею назначение всех кнопок и рычагов, которые в избытке имелись на этом пульте. Все было снабжено пиктограммами, так что Алекс и сам бы догадался, но все равно, было интересно слушать. Особенно ему понравилось слово "Дегазация".
   Кира нажала на кнопку, на таймере высветились цифры. И пошел обратный отсчет. Кира потащила Алексея в центр переборки и сказала:
   - Это не больно. Но глаза закрой.
   - Я тебя стесняю? - Приходя в себя, спросил Алекс, стараясь не смотреть на обнаженную Киру, хотя это было очень непросто.
   - Нет, это я тебя стесняю, - с улыбкой сказала она. - Я тебя не съем. А вот щелочь глаза пощипать может очень даже сильно.
   Алексей закрыл глаза. Это же сделала и Кира. Через тридцать секунд раздался щелчок и из отверстий в потолке хлынул поток дурно пахнущей жидкости, впрочем, достаточно теплой. Алексей даже начал поворачиваться под струями, подставляя потоку то один, то другой бок. Но после того как натолкнулся на Киру, поскользнулся и чтобы не упасть схватился за нее ("Это было плечо, я уверен, это было плечо", - убеждал он себя), кручение на месте прекратилось.
   Через минуту поток иссяк. Еще через десять секунд раздался новый щелчок, и хлынула, кажется, простая вода.
   - Можно открыть глаза, - весело сказала Кира.
   Алекс открыл. Это действительно была простая вода, во всяком случае, судя по цвету и запаху. На вкус он ее пробовать не рискнул.
   Кира стояла перед ним и спокойно споласкивала волосы под струями воды, не обращая на Семенова никакого внимания. Алексей тоже решил ополоснуть волосы, учитывая то, что совсем недавно они очень неплохо выпадали.
   Наконец, процедура "омовения" завершилась. Вода перестала литься, запищал зуммер, противоположная дверь от той, в которую они вошли, открылась. Они вышли. Кира взяла полотенце с привинченного к стене некоего подобия вешалки. Кинула полотенце Алексу, взяв себе другое. Вытерла волосы, посмотрела на Алекса:
   - То, что мы с тобой мылись обнаженными, еще ничего не значит. Я надеюсь, ты это понимаешь?
   - Да, конечно, я и сам так подумал, только ты первой сказала, - отозвался фыркающий и отплевывающийся Алексей.
   Выйдя из "бани", они попали в новое помещение, более всего похожее на кладовку. На стенах висело огромное количество полок, стояли шкафы, этажерки и много чего еще. Порывшись в одном из ящиков, Кира выудила оттуда розовый лифчик, розовые трусики и, одев их, повернулась к Алексею:
   - Иди, выбирай себе по вкусу.
   Алекс долго и придирчиво выбирал, остановившись на некоем творении трикотажной мысли, раскрашенном с сине-белый цвет с желтыми и красными цветочками.
   - Отличный выбор! Я нисколько в тебе не сомневалась, - рассмеялась Кира, наблюдая за натягивающим на себя разноцветные трусы Алекса.
   - Там только женское белье, - бешено вращая глазами, пытаясь не упасть и стоя на одной ноге, ответил Алексей.
   - Снизу бы взял. Эти я уже по нескольку раз использовала, потому вверху и лежат. И они действительно женские, - улыбаясь, сказала Кира.
   Алексей понял, что шизофрения теперь его постоянный гость и нимало не смущаясь, все-таки влез в трусы, которые до него носила Кира. "Ну и что? Ну и подумаешь! И не такое бывало..." - пытался успокоить себя Алексей.
   Одевшись, Кира открыла дверцу одного из шкафов и вытащила оттуда два комбинезона серого цвета. Один протянула Алексу, который сразу же начал рассматривать его со всех сторон, а другой начала натягивать на себя.
   - Одевай. Удобная и практичная вещь. И не рвется.
   Алекс внял совету и влез в комбинезон. Было действительно удобно. Множество карманов на штанинах, на груди и на рукавах давали возможность "все свое носить с собой". На левой стороне груди была нашивка, на которой был нарисован меч, а по обе стороны от меча - раскинутые крылья орла. Надпись под этой эмблемой гласила: "УЧ".
   - А что такое "УЧ"? - Поинтересовался Алексей.
   - Это не "УЧ". Это "У - Четыре". Убежище четыре, в котором мы находимся.
   - А много еще убежищ?
   - Я знаю, что еще есть второе, седьмое и тридцать первое, - пожала плечами Кира.
   - Значит, как минимум тридцать одно убежище, - глубокомысленно заключил Алексей.
  
   Комната, в которой они сейчас сидели, была не очень большой. Но зато в ней был диван, два кресла, журнальный столик и несколько компьютеров, намертво вмонтированных в стену. Кира полулежала на диване, а Алексей сидел напротив нее в кресле. Они медленно пили вино, которое принесла откуда-то Кира, объяснив, что красное вино помогает организму бороться с радионуклидами. Алексей не спорил. Таблетки от радиоактивного заражения они уже выпили, теперь просто сидели и молчали.
   Наконец, Алекс не выдержал и спросил:
   - Так что же все-таки случилось? Я понял, что мы в будущем, понял, что, видимо, в далеком, но вот всего остального никак понять не могу...
   Кира приподнялась, села удобнее и внимательно посмотрела на Алексея.
   - Ты действительно хочешь это знать? Рассказ будет длинным и не очень-то приятным. Готов слушать?
   - Конечно, готов, - ответил Алекс. - Я уже ко всему готов, - добавил он совсем тихо.
   - Ну, тогда слушай...
  
   Рассказ Киры и впрямь был долгим...
   В 2008 году от Рождества Христова страсти на планете накалились до предела. Арабский мир провел еще несколько удачных (для них) и катастрофических (для всего остального мира) террористических актов различного масштаба. В 2006 были взорваны Бруклинский мост в Нью-Йорке, база подводных лодок на побережье Гренландии и две станции метро в Париже. В 2007 году, в мае, были уничтожены несколько католических соборов в Польше, была повреждена опора Эйфелевой башни в Париже (башня все-таки не выстояла и упала в сентябре 2007), а в Санкт-Петербурге, куда в 2006 году переехала столица России, на пять станций метро были пронесены заряды объемного взрыва, детонировавшие одновременно.
   В марте 2008 года Объединенная Коалиция стран Большой Семерки приняла решение бороться с терроризмом всеми возможными способами. В Афганистан, Ичкерию, Ирак, Иран, Объединенные Арабские Эмираты и еще нескольких странах арабского мира был высажен десант, состоявший из одного миллиона пятисот тысяч солдат. Армии США, Англии, России, Франции, Германии, Японии, Китая, Северной Кореи, Украины, Белоруссии, Канады и Голландии объединились перед лицом террора.
   К середине апреля военные действия достигли своего пика. Войска Коалиции победоносно двигались навстречу друг другу, ломая любое сопротивление на своем пути. Правительства арабских стран капитулировали одно за другим. Потери в войсках Коалиции были минимальны.
   До сих пор никто не знает, как это можно было не предусмотреть. Катар, маленькая страна, о которой никто и не вспоминал, дала понять всему миру, что жители ее умеют не только добывать нефть, но и делать ядерное оружие.
   28-го апреля 2008 года три ракеты с грузом 250 килотонн тротилового эквивалента полетели в разные стороны мира. Одна из них, летевшая в сторону Москвы, была уничтожена силами ПРО. Ракета, летящая в США, изменила курс и упала на территории Мексики. Третья ракета благополучно долетела до Аргентины. Два взрыва, прогремевшие в тот день, всколыхнули планету. Катар и несколько соседних стран были полностью уничтожены ракетным ударом русских. США нанесли ужасающий по своей мощности и жестокости удар по Ираку и Ирану. 280 тяжелых бомбардировщиков А-10 сделали три вылета с нескольких баз в Индии. В результате от двух стран на юго-западе Азии осталась полыхающая напалмом пустыня.
   Австралия, до тех пор не вмешивавшаяся в конфликт, показала миру, что не только Катар имеет ядерное вооружение. Две ракеты вылетели с баз в Канберре и Сиднее. Одна из них благополучно потеряла управление и упала в воды Тихого океана, не детонировав. Другая ракета была уничтожена в воздухе арабским летчиком, пошедшим на таран.
   Все это произошло за один день. 28-е апреля стало Судным Днем для человечества.
   Но на этом ничего не закончилось. Страны Коалиции спешно отозвали военных из мест боевых действий. Арабский мир лежал в руинах. Планета пыталась прийти в себя после ужасного потрясения.
   Самые проницательные начали строить бомбоубежища. Спрос на строительные материалы взлетел до небес. Попытка предотвратить экономический кризис, вызванный тем, что нефть больше никем не экспортировалась, привела к полному обвалу доллара, рубля, йены и евро. Но кое-где убежища все-таки успели построить...
   23-го июня 2008 года с четырех ракетных баз во Франции были запущены ракеты, улетевшие в Россию, Америку, ЮАР и Австралию. Ракеты, предназначавшиеся России и Австралии, вновь были уничтожены русскими ПРО. До ЮАР ракета не долетела или была намеренно сбита с курса, но он взорвалась в Кейптауне. Ракета, летевшая в США, достигла своей цели и взорвалась в пригороде Детройта. Мир вновь вздрогнул, теперь уже агонизируя.
   Ответный удар не заставил себя ждать. Через тринадцать минут Франция, Германия, Испания и Португалия были полностью уничтожены ядерными бомбами, сброшенными с русских самолетов. Три ракеты из США, названия которых сохранила история - June Flower, June Rain и June Lightning, довершили то, что начали русские и уничтожили Грецию и Италию. Европа перестала существовать почти полностью.
   Австралия, видимо считая, что сможет уйти от возмездия, нанесла ракетный удар по Южной и Центральной Америке. Ямайка, Куба, Чили, Бразилия перестали существовать. В Южной Америке ни у одной страны не было ядерного оружия, но Америка и Россия не могли не сказать своего слова. Через два часа, когда подлодки США всплыли у Большого Барьерного Рифа, а самолеты России уже были на подлете, Австралия вновь нанесла ракетный удар. На сей раз - по России и Японии. Острова Хонсю и Хоккайдо погрузились в Океан. Южные районы России, Казахстан и Узбекистан вспыхнули в ядерном огне.
   Австралия была полностью уничтожена через восемнадцать минут после этого. Две воронки, образовавшиеся с центральной и северо-восточной части некогда зеленого континента получили названия "Казахстан" и "Узбекистан".
   День 23-го июня был назван Рагнареком и полностью оправдал это название: "Сумерки Богов" наступили, и солнце больше не могло пробиться своими лучами сквозь завесу пыли.
   В хаосе и анархии, наступивших на планете, кое-кто продолжал делать то, во что искренне верил. Трое иракцев из какого-то заштатного террористического объединения выкрали у русских ядерную боеголовку, угнали самолет и взорвали его, вместе с собой и с бомбой в центральном аэропорту Нью-Йорка. Последними словами, переданными в эфир с самолета, были: "Аллах покарает вас своим очищающим пламенем".
   Русские танковые клинья при поддержке истребителей прошли по Латвии и Литве. Вспомнились все обиды и разногласия. Побережье осталось лежать в руинах.
   Украинский флот предпринял попытку захватить Севастополь, но был полностью уничтожен русской береговой охраной и эскадрильей бомбардировщиков, вовремя прилетевших из Ростова. В Киеве, Львове, Одессе, Донецке и других городах началась резня. Коренное население уничтожало всех русскоговорящих. Через три дня, президент Украины выступил с официальным сообщением, в котором поклялся, что ни один русский не выживет в Украине. Через час после коммюнике Украина была стерта с лица планеты ударами трех тактических боеголовок.
   Европейский союз (точнее, то, что от него осталось) был вынужден выдвинуть России ультиматум. Через несколько часов президент России выступил с ответной речью по всем каналам телевидения во всех странах мира. Еще через два часа Санкт-Петербург, Архангельск, Москва, Воронеж, Новгород и некоторые другие города европейской части России перестали существовать. Так же исчезли с лица умирающей планеты Голландия, Швеция, Финляндия и Ирландия. Россия тоже успела сказать свое слово...
   США объявили войну Канаде. Через три дня после этого Канада лежала в руинах, а в США испарились в атомных взрывах около тридцати миллионов человек. Аляска стала выжженной радиоактивной пустыней.
   Потом ракеты, запущенные из США в Россию уничтожили то, что не смогли уничтожить европейцы. ПРО ничего не могла противопоставить двум десяткам ядерных боеголовок.
   А еще через два дня в эфире телевидения и на всех частотах радио появилось странное сообщение от какого-то обезумевшего русского сержанта, который пообещал всему миру, что заберет все долги за уничтожение своей страны. Все, что было известно об этом сержанте, это то, что его звали исконно русским именем Иван. А кроме этого, именно этот самый Иван убил больше людей, чем было убито на планете до этого.
   Три дня ничего не происходило. А потом из России во все стороны света полетели ракеты, направленные с нечеловеческой точностью. За 31-е июля 2008 года взорвалось сто две ракеты. Только восемнадцать из них не достигли цели.
   На всех ракетах было написано красной краской: "Возмездие настало. Я поклялся своей стране". Это было последнее, что замечали наблюдатели. Суммарный заряд взорвавшихся ракет достиг нескольких сотен мегатонн. Этого Земля уже не перенесла.
   Европа полностью погрузилась в воды Мирового Океана. Северная и Южная Америка перестали соединяться Центральной - от Мексики до Бразилии простирался Океан. Извержения вулканов повсеместно - лишь малая толика всех бед. Землетрясения, тайфуны, смерчи - все вестники катастроф навалились на многострадальную землю. За один день погибло около трех миллиардов человек. 31-е июля по праву стало называться Откровением Иоанна - библейский апостол, предрекший Апокалипсис, не ошибся. Апокалипсис тоже свершился от руки Иоанна, пусть носившего лишь производное имя и, не смотря на то, что жил он в другой стране. Сути это не изменило - Апокалипсис свершился.
   На планете, когда-то зеленой, с голубым небом и прозрачной водой теперь жило около пятисот миллионов человек. Из них чуть меньше половины укрылись в подземных убежищах. Небо застилала плотная завеса пылевых облаков, земля почернела и сморщилась, воды океанов пожелтели и перестали быть пристанищем для морских обитателей. Флора и фауна исчезли практически полностью как таковые - лишь кое-где, куда не добралось очистительное пламя ядерных взрывов, остались островки жизни, но их было немного - лишь в Южной Африке, Южной Америке и на некоторых островах Тихого Океана.
  
   - Это если вкратце, - закончила Кира. - Примерно так все и произошло.
   - Господи... - Алекс не мог выговорить не единого слова. Страшная правда нахлынула на него потоком, не давая вдохнуть воздуха.
   - Именно так. Я смотрю, - продолжил Кира, - Тебе не стоит рассказывать, что случилось дальше, за двадцать лет после этого.
   - Значит, - прикинул Алексей, сейчас две тысячи двадцать восьмой год...
   - Совершенно верно, - подтвердила Кира, - апрель месяц, двадцать девятое число, если тебя это интересует. Вчера была двадцатилетняя годовщина начала войны.
   Алекс задумался. Строй мыслей распадался и никак не мог прийти в четкое расположение. Информация, услышанная только что от Киры, никак не могла уместиться в голове, даже поверить в саму правдивость всего услышанного как-то не выходило. Бред, да и только. Как такое могло произойти? На фоне полного разоружения, после всех попыток ООН уладить локальные конфликты? Такого просто не могло быть! Не могло, и все. Это сон, это галлюцинаторный кризис, это абстинентный синдром. Киры нет, убежища нет. Нет войны! Есть Подмосковье, есть дом, есть светлый и жаркий июль. Все остальное - небывалая шутка, страшный розыгрыш того, кто может так шутить.
   - А что было потом? - С трудом выдавил из себя Алексей.
   - Пойдем лучше спать. Сегодня день потрясений и я понимаю, как тебе нелегко. Завтра я тебе все расскажу. Если, конечно, - Кира грустно улыбнулась, - ты этого захочешь...
   Они поставили пустые стаканы на журнальный столик, поднялись и перешли в соседнее помещение, более всего напоминавшее казарму: стройные ряды двухъярусных кроватей тянулись вдоль серых стен, перемежаясь со шкафчиками для различных мелочей и одежды. Алекс насчитал тридцать две кровати. Итого - шестьдесят четыре спальных места.
   - А кроме тебя, сколько здесь людей? - Спросил Алексей, уже внутренне сжимаясь от знания ответа.
   - Один - ты. - Кира молча начала разбирать одну из кроватей.
   - Господи, - в который уже раз повторил Алексей. - Как же ты тут живешь?
   - А что?! - Киру прорвало. - Что мне, несчастной, проклясть все на свете и идти помирать в радиоактивную пустыню?! Какого черта?!
   - Прости, - опустив глаза, сказал Алексей.
   - Эх, ты даже не знаешь, как это... Три года - ни одного живого человека. Только там, наверху. А они - один человек, девяносто девять обезумевших зверей.
   - В смысле? - не понял Алекс.
   - Ах, в смысле?! В смысле, не осталось в них человечности. Помнишь скелет в хижине? Ты думаешь, ее просто изнасиловали, избили и потом прикончили? Нет... - Кира улыбнулась так, что захотелось как можно скорее умереть, дабы не видеть этой улыбки. - Они насиловали и избивали ее трое суток. А ее сын все время лежал и смотрел на это. Он даже говорить не мог, не то, что кричать. И насиловали они ее не втроем - вчетвером, а все сразу, десять обезумевших зверей, которые дорвались до живой добычи.
   - Кира, пойми, я ничего этого не знаю. Я здесь только сутки, того меньше. Как я могу в это вообще поверить? - Алексей развел руками. - По-моему, это просто сон. Сейчас я засну во сне и проснусь у себя дома, за компьютером, и ничего этого не будет.
   - Прости... - Кира всхлипнула. - Я не говорила с человеком три года. Я вообще не знаю, как можно выжить в этом мире. Прости... - Кира уже рыдала в голос.
   Алексей подошел к девушке, обнял ее за плечи, прижал к себе. Слезы из ее глаз все текли и текли, казалось, им не будет конца. Словно этот несчастный человек, который выживал и жил, не теряя человечности, в нечеловеческих условиях, который жил один в течение трех долгих лет, когда нет солнца, нет травы, а вода отдает химией, словно она, не взирая ни на что, никогда не плакала. И это было не просто страшно. Это было гораздо страшнее, чем можно описать простыми словами.
   Кто бы мог поверить, что в огромном убежище, которое строилось с расчетом минимум на шестьдесят с лишним человек, может в одиночку выжить девочка, которая родилась в этом страшном мире? Как, даже имея знания и опыт, технику и электронику, как можно выживать, зная, что ты, возможно, это все, что осталось от жизни на Земле? Может, там, наверху, и нет уже никого. А ты тут. Одна. Ни без кого. И все, что у тебя есть, - это компьютеры, койка, запас еды, фильтрованная вода, регенераторы воздуха. Да она не задумываясь променяла бы все это хоть на одну человеческую душу, которая была бы рядом с ней - просто так, чтобы быть рядом. Но души не было. Не было вообще ничего. Словно это бомбоубежище, ставшее ее оплотом и ее крепостью, решило терпеть только одного гостя. Хотя бы только поту, что больше гостей и быть не могло.
   - Кира, милая, ну успокойся, - шептал Алексей, чувствуя, что слезы текут уже и по его щекам. - Это мир. Это зло. Это жизнь! Надо жить, не смотря ни на что! Только так мы можем доказать всей этой чертовой планете, что не она сделала нас, а мы ее. Пусть мы же ее и разрушили, но если есть люди, чьи предки когда-то сотворили Землю, то, может, мы, дети тех, кто вверг ее в пламя и дым войны, сможем создать что-то новое, пусть даже на руинах и костях старого? Вдруг? - Почти кричал он.
   - Да, наверное, - сквозь слезы шептала Кира. - Наверное. Наверное...
   Потом он еще долго сидел на ее кровати и гладил ее руку. Кира все время вздрагивала и всхлипывала, но он говорил и говорил ей что-то, пока она не забылась сном. Тогда он тихонько встал и лег на соседнюю кровать, не раздеваясь и даже не залезая под одеяло, хотя было достаточно прохладно. И еще очень долго он держал ее руку в своей руке, протянув ее через промежуток между кроватями. И не отпустил ее, даже когда заснул.
  
   Когда Кира открыла глаза, часы, висевшие над входом в "спальню", показывали половину десятого утра. Она резко встала и начала спешно одеваться. Потом разбудила Алексея и повела его в какое-то помещение, в котором они раньше еще не были. По дороге им встретились еще несколько кодовых дверей, которые открывались разными кодами - Кира заставила Алекса запомнить их все - 219, 42085, 107392. Он запомнил. Наконец, пройдя последнюю дверь, которая, вероятно, выдержала бы попадание ядерной боеголовки, они оказались в совсем небольшой, по сравнению с другими помещениями У4, комнатке. Диван, карта мира на стене, четыре компьютера, вмонтированных в стену, два стула и небольшой столик - вот и весь интерьер.
   Но что-то было в этой комнате такое, что заставляло поверить: здесь есть вещи, которые необходимо держать за такими дверями. Что-то неуловимо страшное и притягивающее в тоже время. Словно тайна, страшная детская тайна, когда так и хочется подбежать к маме и сказать: "Там, за рекой, в лесу, живет семья белок, которая не боится людей и играет с малышами". Но - нельзя, ибо эту тайну знают только двое - ты и он. И вы пообещали друг другу. Но так хочется...
   Вот и в этой комнате было что-то такое же. Атмосфера тайны и разгадки одновременно.
   - Это что, - Алекс обвел взглядом комнату.
   - Это ЦЗР - Центр Запуска Ракет, - ответила Кира, усаживаясь на один из стульев и включая компьютер.
   - Каких?
   - Межконтинентальных. С разделяющимися ядерными боеголовками.
   Алексей спешно уселся на соседний стул. Информационный поток, который пытался обработать его мозг, явно был слишком велик. Потрясение за потрясением, новость за новостью, ужас за ужасом.
   - А зачем? - Спросил Алекс.
   - Это, наверное, последние ракеты, которые остались на планете, - медленно и задумчиво сказала Кира, - Самое большое ракетное хранилище Северной Америки. Ни одна из ракет отсюда еще не вылетала. Берегли до последнего момента, который наступил раньше, чем предполагалось.
   Компьютер загорелся приветственной надписью. Операционная система была просто - командная строка и небольшой список основных операторов - вот и все. Но за этой простотой скрывалась чистая и незамутненная ярость.
   - В общем, дело-то вот какое, - заговорила Кира, путаясь в словах и пытаясь объяснить все проще и короче, - Заряд всех ракет достигает одной гигатонны. На базе три сотни ракет от трехсот килотонн до пятидесяти мегатонн тротилового эквивалента. Взрыв половины этого запаса грозит глобальным терраморфированием и изменением орбиты Земли. Это, - она указала на клавиатуру компьютера, - Последний довод. Через пять минут после запуска по всей планете расцветают ядерные цветы, еще через десять начинается глобальные катаклизмы от наводнений и пожаров до цунами и землетрясений. А еще через час на планете не останется ничего живого - половина боеголовок с газом зарин. Если и выживет кто-нибудь, то только в убежищах. Но, по моим расчетам, это только сутки - двое. Точнее, - Кира поправилась, - максимум на тридцать девять часов. За это время Земля столкнется с ближайшим космическим объектом эквивалентного размера - с Луной. Этого уже не пережить никому.
   - Кира, - в глазах Алексея был огонь паники, граничащей с безумием, - Зачем это все?
   - Не понимаешь... - Кира отвернулась от монитора и взглянула в глаза Алексу. - А если не останется выбора? Если произойдет что-то, что нельзя будет пережить или предотвратить?
   - Даже с помощью темпорального перехода?
   - Молодец, хорошо мыслишь. Темпоральный переход... В общем, его можно использовать только три раза. Не потому, что нужны какие-то редкие элементы или детали, даже не из-за топлива, нет. Просто конструкторы этой машины поняли, что если пользоваться ей неограниченное количество раз, то это приведет к неминуемой катастрофе. Тебе рассказать об этом?
   - Да, конечно!
   - В общем, первый переход был сразу после изобретения машины - в две тысячи седьмом году. Тогда мы узнали практически все о зарождении жизни на Земле. Несколько добровольцев отправились на три миллионов лет назад. И благополучно возвратились, привнеся в мир новые знания. Второй переход был уже после войны - последняя попытка предотвратить взрыв самой первой атомной бомбы. Группа военных, отправившихся на три месяца назад, не смогла ничего сделать - не вернулся ни один. А третий переход - мой. Все, больше ничего не будет.
   - Как же... Как... - Задохнулся Алексей.
   - А что ты думал? Предотвратить уже ничего было нельзя, просто невозможно. Пришлось просто сделать хоть что-то, - Кира вздохнула, - Хоть что-то для себя.
   Алексей молчал. Нет, он понимал, что по-другому она поступить просто не могла. Хотя...
   - А почему ты не могла пройти в какое-нибудь время, где не было войны? - Спросил он.
   Глаза Киры загорелись гневом:
   - Ты понимаешь, что говоришь? Это - мой мир! Я тут родилась! Я тут живу! Мне и умирать здесь!
   - А обо мне ты подумала? - Мгновенно вскинулся Алекс. - Обо мне? Я, не рожденный здесь, ничего не знающий и не понимающий, почему я должен умереть в твоем мире?
   Ненависть ко всему заполнила сознание Алексея. Чистая, как хрусталь и жестокая, как сержант Иоанн, ненависть.
   - Тебе ли было решать, кому и что делать?! - Уже просто кричал Алекс, нагнувшись к Кире. - Кто ты такая? Соплячка, которая невесть как выжила в этом аду и теперь решившая, что роль Робинзона Крузо - это слишком тяжело для нее?! Глупая идиотка, которой нечем заняться, кроме как вытаскивать меня из мира и спокойствия в безвременье, где цель у всех одна: выжить за счет других! Дрянь, стерва, тварь!
   Кира поднялась и вышла из комнаты, с трудом сдерживая слезы. Алексей повернулся к монитору. Ненависть отступала. Нет, он не считал себя виноватым перед Кирой. Ничто и никогда не заставит его передумать. Она, помимо его воли втянула его в это... эту... просто не было слов. Слова не нужны, когда говорить уже просто нечего.
   Мир всколыхнулся. Мир стал с ног на голову, а потом упал, агонизируя и умирая. Мир уже почти умер - остались конвульсии.
   Теперь нет ничего. Только мир, в котором убивают и насилуют. Мир, в котором не осталось добра и света - за неимением таких слов в принципе. Осталась лишь тьма. Осталась только злоба. Кровь и смерть. А кроме - только три сотни ракет, которые могут нанести миру последний удар. Удар милосердия, который прекратит все. Все и навсегда. Если человечество допустило нечто подобное, если не смогли люди договориться между собой, если сумасшедшие политики бросали свои народы в огонь атомных взрывов, зная, что спрячутся в убежищах, человечество недостойно жить.
   Алексей придвинулся к клавиатуре.
   >> %status
   >> Nuclear rockets are ready;
   >> %target
   >> Select coordinates for rocket #1;
   Все ясно. Достаточно просто ввести координаты. Вон, и карта за спиной висит. Хорошо отмасштабированная, с указанием географических координат основных пунктов. Проще и быть ничего не может. Последний довод! Нет, это не последний довод! Это даже не наказание за грехи. Это просто окончание, закономерный и запланированный конец. Такой, каким он должен быть.
   Алексей поднялся со стула. Выключил компьютер и вышел из комнаты. Комнаты, из которой можно поставить точку в жизни человечества. Даже не точку - восклицательный знак.
  
   Кира плакала в комнате, где вчера рассказала ему правду о мире. Не истерично, не рыдая, просто плакала. Алексей сел рядом с ней и провел рукой по волосам.
   - Ты ведь не права. Не стоило со мной так поступать, - с вздохом сказал он.
   Кира повернула к нему лицо, мокрое от слез:
   - Идиот. Ты так ничего и не понял!
   - А что я должен был понять? - Как можно мягче сказал Алексей.
   Кира встала и, вытерев кулачками глаза, сказала:
   - Подожди здесь. Сейчас я кое-что принесу, - и вышла из комнаты.
   Алексей сидел и размышлял. Он даже не мог бы сказать, о чем думает, потому что мысли его скакали от одного к другому. Слишком, слишком многое узнал он за последние два дня. Психика просто не способна воспринимать весь этот объем информации полностью. Мозг не может его обработать, чтобы сделать выводы. Организм сопротивляется, вся сущность отказывается верить. Но это есть. Он видел это собственными глазами.
   Бред не может быть столь реальным. Ужасающе реальным. Значит, все действительно так, как есть. И это надо принять. С этим придется как-то мириться.
   Появилась Кира, неся в руках какую-то папку. Подойдя к Алексею и сев рядом с ним, она открыла ее. В папке лежали какие-то документы на русском и английском языках. Договоры, целеуказания, приказы... А в самом конце папки лежала фотография. Большая, цветная фотография очень неплохо сохранившаяся. Фотография, на которой был изображен, судя по подписи, сержант Российской Армии Семенов Алексей Петрович.
   - Откуда у тебя эта фотография? - недоуменно спросил Алекс.
   - Эта фотография была сделана весной две тысячи восьмого года. Ты пошел в армию осенью две тысячи шестого, тебе оставалось служить полгода, - начала рассказывать Кира.
   Алексея словно поразило электрическим током. Все, все стало ясно. Все стало на свои места. Все вписалось в раки и заполнило пустоты.
   - Когда на вашу военную базу, где ты служил, был совершен налет авиации, выжило только четыре человека, включая тебя. Вы сидели в убежище... - Продолжала Кира...
  
   25-го июля 2008 года, на военную базу, располагавшуюся у восточного подножия Уральских гор, был совершен массовый налет американских и японских ВВС. И те, и другие знали, что где-то тут у русских находится большая база по запуску межконтинентальных ракет. Бомбили долго и упорно. Жгли напалмом, выкуривали газом, испаряли снарядами объемного взрыва. Американцы сбросили весь боекомплект и улетели. Японцы возвращались еще три раза. В радиусе нескольких десятков километров не осталось ничего живого. Только четыре человека: сержант, техник и двое рядовых срочной службы. Двое суток они сидели в подземном убежище, предназначенном для хранения радиоактивных отходов. Только уверовав в то, что бомбардировка не продолжиться, они вышли на поверхность.
   То, что они увидели, было просто ужасающим: выжженная земля на многие километры вокруг - последней ночью американцы сбросили тут атомную бомбу. Только свинцовые тучи и такого же цвета земля - больше ничего. Линию горизонта нельзя было заметить - небо и земля, казалось, уже слились воедино прямо здесь, сейчас, а не где-то там.
   Техник был застрелен одним из рядовых, который сошел с ума от увиденного. Сам он застрелился сразу после этого. А оставшиеся двое спустились в Операционный Центр и поняли, что на вооружении базы состоят ядерные ракеты, о которых они раньше и не подозревали.
   План даже не созревал - он был высказан сразу и поддержан без разногласий. Началась работа. Долгая, но такая сладкая и необходимая. Они не спали трое суток подряд.
   Без техника это было тяжело, но они настроили излучатели, сохранившиеся на базе после бомбардировки, и сумели перехватить сигналы всех орбитальных спутников, которые еще кружили вокруг планеты. Тогда сержант вышел в эфир и объявил, что наказание последует неминуемо. Он не говорил высокопарных речей, не убеждал всех закончить эту войну, не разглагольствовал о последствиях. Он просто поклялся отомстить. И представился он именем, которым его так хотела назвать мама, погибшая при бомбардировке Москвы. За нее он тоже отомстит, но не скажет об этом никому.
   Никто не придал этому значения. Мало ли, какой сумасшедший солдат что-то там наговорил? У нас есть дела и важнее! Как оказалось, сержант и солдат с ума не сошли. Они еще несколько дней наносили на каждую из найденных ста двадцати ракет надпись - одну и ту же, пишущуюся через трафарет. Они не смогли бы объяснить, зачем это было им нужно, они просто это делали. Для себя, потому что они еще живы. Для страны, которой не было. Для мира, которого скоро не станет.
   И они это сделали. А 31-го июля 2008 года они настроили навигационные системы, дали всем ракетам целеуказания и нажали на кнопку. Сто две ракеты нашли свои цели. Шестнадцать взорвались не там, где было нужно. А еще у двух что-то произошло с соплами, и они взорвались прямо в направляющих боксах, разворотив подземную базу. Двое солдат мертвой страны не выжили. Но все, кто знал о них, кто выжил после этого кошмарного дня, знали одно: так и только так настоящий патриот мог отомстить за свою страну. Его проклинали. Его причисляли к лику святых. Его имя не произносили вслух. Его именем называли родившихся детей.
   И звали его совсем не Иваном, как думали многие. Сержанта Российской Армии, воля которого уничтожила три миллиарда человек в единое мгновение, звали Алексей. Семенов Алексей Петрович.
  
   - Это был ты, - закончила свой рассказ Кира.
   Алексей не мог говорить. Он встал, опять сел. Снова встал. Кира встала рядом с ним, обняв его. Он упал на колени. Он плакал. Плакал и слезы его, горячие и жгучие, как никогда, текли по его щекам, напоминая глупые детские обиды. Напоминая, что слезы - это просто продукт работы слезных желез. Напоминая, что слезы - зеркало мира.
   Он обнимал ее колени, целовал ее руки. Он что-то говорил, но не мог понять, что. Он не мог понять даже того, что говорил. Он тянул к ней руки, и она принимала это. Он говорил, сквозь слезы, что никогда и ни за что так не сделает. Теперь. Теперь - не сделает. И еще - он просил у нее прощения. За свои слова, за то, что он ей говорил.
   И еще - за то, что именно из-за него она была вынуждена жить три года одна. Что именно из-за него весь мир умирал, что именно из-за него никто не мог узнать ничего о том времени, когда человека не надо было бояться; когда самолеты летали, чтобы перевозить не бомбы, а людей и грузы; когда мир был таким, каким он был. Когда был мир...
   Она стояла рядом с ним на коленях и целовала его лицо, мокрое от слез. Он содрогался при каждом поцелуе. Она тоже плакала. Ее слезы были сладкими, а его собственные - солеными. Она, девочка, которая пережила из-за него столько всего, что не пережил бы никто из взрослых и сильных мужчин, тоже просила у него прощения. За этот обман, за эту безнадежную попытку вытащить его из его времени, за робкую надежду.
   Так они и стояли на коленях, обнявшись и плача на плечах друг друга. И целовались, время от времени, смешивая слезы. Слезы двух разных людей. Мстящего и отмщенной. Русского и американки. Человека прошлого, которое было, и человека будущего, которого нет и не будет. Слезы людей, которые были вместе. И верили, искренне верили, что так и должно быть.
   А потом они долго лежали на Кириной кровати и разговаривали. Обо всем, о чем только можно разговаривать двум людям, кроме которых никого не было. То есть, были, но это были не люди. Настоящих осталось только двое. Кира говорила, что теперь последнего удара той войны не будет. Что теперь все изменится. Нужно только немного подождать, пока время прошлого и пространство будущего придут в равновесие. И тогда все будет по-другому. Не будет последних ракет, не будет дерева черепов, не будет скелетов на поверхности.
   Что-то, несомненно, останется, и будет напоминать о прошедшей войне, самой страшной и самой разрушительной. Люди еще нескоро оправиться от страшной раны, которую нанесли сами себе. Но что-то непременно изменится, это было абсолютно точно!
   Они еще долго лежали молча, а потом уснули, держась за руки. Два человека в океане боли и страданий, которые нашли друг друга и полюбили. Которые не смогут жить друг без друга.
   А на следующее утро они устроили себе маленький праздник. Выпили трехсуточную норму вина, даже покурили - в хранилище нашлось огромное количество сигарет и табака. Они смеялись и шутили. Они жили. Жили новой жизнью, которую подарили друг другу сами.
   А потом Кира вдруг сказала:
   - Алекс, знаешь, а давай махнем к тебе домой?
   - Как? Ты же сказала, что это невозможно? - Удивился Алексей.
   - Этот аппарат придумал и сконструировал мой отец.
   - А кто был твой отец? - Поинтересовался Алексей, чувствуя, что искорка надежды, что, все-таки, вернутся домой - не пустая мысль, разгорелась с новой силой.
   - Мой отец - ученый. Военный ученый. Помнишь, я рассказывала тебе о засаде у дерева черепов?
   - Помню, - кивнул Алекс.
   - Так вот, он и был тем человеком, который выжил в этой бойне. Он, раненый и слабый, добрался сюда, в сарай, что наверху. Там жила женщина. Она приютила мужчину и показала ему свое сокровище - вот это самое убежище. И они стали жить тут вдвоем. И отец воплотил свою мечту о временных переходах в жизнь, - рассказывался Кира, останавливаясь только чтобы перевести дыхание, - Это было сделано еще до него, я говорила, в 2007 году. Но отец собрал эквивалент той машины, но тоже - действующий только три раза. Два мы уже использовали - один раз отец, один раз я. Есть еще одна возможность...
   Кира вздохнула.
   - А потом мой отец умер. От банального инфаркта. А мама с моим братом решили выйти на поверхность, чтобы похоронить его. Я вышла вместе с ними. Когда все было закончено, мы вернулись в дом. Только в убежище мы не успели, кое-кто успел раньше нас, - голос Киры дрогнул, - Я не помню, как смогла спрятаться. А вот мама и братик - не успели. Через три дня они ушли. Я вернулась в дом. Не помню, как и что, но очнулась я от холода уже в убежище. С тех пор, как убили мою маму и брата, к тому времени прошло уже пять дней. Полное забытье...
   Алекс взял Киру за руку, а другой рукой дотронулся до ее губ.
   - Давай о другом. Вот ты говоришь, что можно вернуться ко мне. А как же ты?
   - А я отправлюсь с тобой! - Обняла его Кира. - Теперь нам не страшно в любом времени!
   Алекс обнял ее и прижал к себе. Таких теплых слов никто и никогда ему не говорил. Ласка и искренность, сквозящая между буквами короткой фразы, одолевала все сомнения.
   - Я тебя люблю, - прошептал Алексей.
   - Я тебя люблю, - прошептала Кира.
  
   Сборы были недолгими.
   - А почему надо куда-то идти? - Недоумевал Алексей.
   - Машина находится здесь, а сфера перехода появляется там, где мы с тобой. Так было задумано, - ответила Кира.
   Все, что было необходимо, они собрали. Оделись и вышли в памятную "баню". Она остановилась у самой двери, резко повернувшись к Алексею и взяв его за руки:
   - Пообещай мне, нет, поклянись: что бы ни случилось, ты никогда не направишь ракеты! Поклянись!
   Алексей освободил руку и, проведя по ее волосам пальцами, обнял и поцеловал. Посмотрел прямо в глаза и сказал:
   - Я клянусь тебе: чтобы там ни было, я никогда и ни за что не запущу эти ракеты. И отдам жизнь, чтобы помешать кому-то другому сделать это. Клянусь!
   Кира обняла его, и еще некоторое время они стояли, никуда не двигаясь, просто ощущая близкого человека рядом с собой.
   А потом они открыли переборку, Алексей подобрал свои ключи, они вышли в коридор. Люк был плотно закрыт. Кира открыла неприметный шкафчик в стене и достала оттуда два автомата М1А2. Один она отдала Алексу, другой закинула за спину. Взяла по запасной обойме патронов. И только тогда открыла люк:
   - Вперед! Стрелять умеешь?
   - Папа полковник, - сумрачно отозвался Алекс.
   Они выбрались на землю, закрыли люк У4 и двинулись к тому месту, где Алексей познакомился с этим миром. Временной переход уже был настроен и ждал только их - нужно было подать радиоимпульс на передающую антенну. Полчаса времени - и они окажутся в далеком две тысячи четвертом году...
  
   - Ты смотри, живые!
   - Ага, и всего двое...
   - Но у них оружие!
   - Ну и что? А нас семеро!
   - Тогда - пацана валим, а с девчонкой еще немного развлечемся!
   - Точно! Только смотрите, осторожнее, не испортите мясо...
  
   Алексей и Кира весело шагали вперед, периодически обмениваясь короткими и ничего не значащими фразами. Все ближе и ближе дерево черепов, а там - рукой подать до перехода.
   Из-за дерева появилась странная, кособокая фигура двух с половиной метров ростом. Фигура оскалилась и, вскинув ружье, выстрелила. Алексею перебило левую руку. Кира уже лежала на земле и короткими очередями стреляла по дереву. Алексей упал рядом, доставая из-за спины автомат.
   - Сильно? - Спросила Кира.
   - Нормально, отстреливаемся!
   Еще одна пуля чиркнула по руке Алексея - теперь по правой. Кире пробило ногу. Еще минимум трое мутантов яростно отстреливались, прячась за деревом.
   Выстрел - и один из нелюдей падает на землю с размозженной головой. Выстрел из-за дерева - автомат Киры затихает. Короткая очередь - из-за дерева с нечеловеческим воплем падает мутант с простреленной шеей и животом. Последний из нападавших пускается наутек, но его достигает пуля, и он, нелепо взмахнув руками, упал на землю, подняв тучу пыли.
   Алексей отбросил автомат в сторону и повернулся к Кире. Она лежала на земле, привалившись лицом к автомату, и не шевелилась. Алекс попробовал ее растормошить. Ничего не выходило. Алексей перевернул ее на спину и закричал. Закричал нечеловеческим голосом. Голосом животного, которое в один момент потеряло все, ради чего стоило жить. Потеряв цель и смысл, потеряв надежду и веру.
   Пуля вошла Кире прямо между ключиц. Вся земля была залита кровью, но она еще была жива и даже была в сознании.
   Алексей достал из кармана какую-то тряпку и попытался зажать рану, но ничего не вышло - кровь потекла еще сильнее, лицо Киры исказила гримаса нечеловеческой муки. Она уже не могла говорить, только хрипела. Звуки, казалось, шли прямо из ее легких, не доходя до рта. С каждым произнесенным словом из ужасной раны на шее вырывалась струя крови.
   - Я...
   Кровь и тихий стон.
   - Тебя...
   Кровь и дрожь тела.
   - Люблю...
   Последний сгусток крови вырвался из раны.
   Напрягшись, Кира произнесла следующую фразу целиком - было видно, чего это ей стоило. Вся жизненная сила, вся любовь была вложена в попытку сказать:
   - Встретимся в Раю...
   Тело Киры вздрогнуло, напряглось, но через мгновение расслабилось. Глаза перестали блестеть, и даже под кровавой маской на ее лице можно было увидеть, как разгладились все мускулы, сведенные предсмертной мукой.
   Кира умерла.
   Нечеловеческий крик сотряс равнину. Крик, в котором было все: боль, ненависть, мука, раскаяние и любовь. Алексей обнимал тело Киры, тормошил, пытаясь заговорить, но из горла вырывались лишь хриплые стоны.
   Потом он еще долго рыдал, обнимая ее. Звал, просил, умолял. Все было бессмысленно, и он, даже понимая это, продолжал свои попытки.
   Когда он успокоился, тело Киры уже окоченело. Он взял ее на руки и побрел туда, откуда они пришли - к Убежищу номер четыре. Каждый шаг давался с трудом, наскоро перетянутые раны на руках грозили вновь открыться. Голова кружилась и болела от потерянной крови. Мыслей не было.
   Сколько он шел - он не помнил. Помнил только, что раза три или четыре он падал, вставал вновь и шел, шел к старому ветхому сараю, в котором был вход в убежище.
   Он все-таки добрался. Он набрал код - 38499. Он спустился вниз сам и забрал вниз тело Киры. Он прошел через очиститель, и положил ее тело на диван в комнате, где узнал всю правду. Он стащил с себя одежду и, скомкав, выбросил ее в какой-то угол. Алекса вырвало. Потом еще и еще. Раны на руках начали обильно кровоточить. Алексей выпил какую-то таблетку, и на какое-то время ему стало чуть легче.
   Не теряя ни минуты, он взял тело Киры на руки и понес ее дальше, туда, где целых три двери скрывали от него Последний Довод. Довод, который окончательно поставит все на свои места.
   Голова уже не работала совершенно. Волосы выпадали, рвало его уже кровью. Кожа на руках начала отслаиваться целыми кусками. Но он уверенно шел вперед. Он ввел все коды - 219, 42085, 107392. Он открыл дверь, и только тут сознание покинуло его.
   Когда Алексей очнулся, он не помнил, сколько времени прошло. Волос на его голове уже не было, кожа на руках почти исчезла, обнажив мясо и сухожилия. Из носа беспрерывно сочилась кровь, из уголка рта текла какая-то странная слизь грязно-зеленого цвета.
   "Встретимся в Раю", - твердил голос в голове, - "Встретимся в Раю".
   - Сейчас, милая, сейчас, - в полголоса повторял Алексей, усаживая труп Киры на диван. Сам он сел на стул и включил терминал, придвинувшись к клавиатуре.
   Компьютер, казалось, загружался очень медленно. Красные и зеленые круги, плывшие перед глазами, мешали Алексею внятно оценивать ситуацию. Он даже не мог внятно рассмотреть символы на экране и клавиши на клавиатуре.
   Алекс вырвал у себя из ноги какую-то занозу - это оказалась небольшая палочка с заостренным концом. Он отбросил ее в сторону.
   "Ха, это мутанты", - смеясь в голос, подумал Алекс.
   - Мутанты! Господи, ну конечно, кто же еще? - Не унимаясь, с истерическим смехом кричал он. - Никто другой, только они, мутанты!
   Так прошло несколько минут. Семенов успокоился и понял, наконец, что вместе с этой самой палочкой в кровь попал яд. И действовать этот яд уже начал. И неизвестно, сколько времени он еще протянет.
   Алексей работал. Словно машина, словно автомат, он делал то, чего никогда не делал раньше.
   Он вводил целеуказания для ракет. Забыв обо всем, ничего не понимая, кроме того, что нельзя ошибиться, он делал то, чего не делал никогда. И чего никогда не сделает уже никто.
   >> %target
   >> Select coordinates for rocket #1;
   >> %longitude...
   >> %latitude...
   >> Select coordinates for rocket #2...
   >> Select coordinates for rocket #3...
   >> Select coordinates for rocket #9...
   >> Select coordinates for rocket #67...
   Когда все это закончилось, он уже не помнил. Да и не понимал, что такое время и зачем ему что-то об этом знать. Он знал, что ему предстоит сделать еще кое-что...
   Он опустился на колени, вдруг вспомнив, как точно так же стоял на коленях перед Кирой и плакал, потому что больше никак нельзя было избавить свою душу от всего того, что там накопилось. Слезы и в этот раз потекли из его глаз.
   - Господи... Еще три дня назад все было не так... Теперь... Теперь все по-другому...
   Алексей вздрогнул, чувствуя, что не ощущает ног. Попытался пошевелить ими - ничего не получилось. Кровь толчками вытекала из ран на руках, не останавливаемая даже тугими повязками. Он повалился на пол, но продолжал твердить с остервенелым отчаянием:
   - Простите. Простите, если сможете. Но так нельзя. Я не виноват. Виноваты все. Все мы. И мы все в ответе. А вопрос, на который нам всем нужно ответить, задам я...
   Он схватился руками за край столешницы, на которой стояла клавиатура. С трудом подтянулся, чувствуя, что сознание покидает его вместе с кровью, все льющейся и льющейся из ран. Он рывком сел на кресло, не ощущая того, что сел. Просто не чувствовал - и все. Сконцентрировав взгляд, напечатал:
   >> %execute
   Компьютер вдруг выдал:
   >> Password needed. Input the password;
   Алексей, не задумываясь ни на секунду, не зная и не понимая, что требует от него машина, напечатал:
   >> %love
   >> Countdown timer: 9, 8, 7, 6, 5, 4...
   - Встретимся в Раю, - прошептал Алексей, закрывая глаза, - Это мой путь в Рай...
  
   Ракеты с шумом выходили из боксов. Десятки, сотни ракет. Он поднимались высоко в небо и уже на самой границе атмосферы, включали вертикальные двигатели, направляясь на цель. Если бы кто-нибудь видел сейчас Землю из космоса, он увидел бы планету, украшенную, словно лентами серпантина, инверсионными следами. Еще через несколько минут на поверхности начали расцветать яркие цветы желтого, оранжевого и красного цветов, сменяющих друг друга. Все заволокло дымом и пылью. Планета окончательно перестала быть голубой, какой была когда-то очень давно. Теперь она была стального цвета, с взбухающими то тут, то там коронами ядерных взрывов.
   Две ракеты не вылетели из боксов. Видимо, что-то случилось с соплами. Они взорвались прямо на базе...
  
   Послесловие...
   Почему я снова сел за это произведение, по истечению двух лет, и решил его дописать? Не знаю и не хочу знать. Просто мне показалось, что мне определенно будет, что добавить и что убрать из этого рассказа. Что два года показали мне отсутствие романтизма и наличие жесткой прагматики. Что любовь дороже человеческой жизни, и даже сотен миллионов человеческих жизней. Что взрыв ядерной бомбы убивает тело, но оставляет душу. И что Судный День, на котором будут рассмотрены грехи каждого человеческого существа в отдельности и всего человечества в комплексе, уже давно настал; и все, что с нами происходит - лишь фазы длительного следственного эксперимента...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"