Чернорицкая Ольга Леонидовна : другие произведения.

Александр Кушнер. Аполлон в траве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Аполлон оттаял
   То, зачем действительно стоило прийти на вечер, посвященный первому лауреату чубайсовской премии "Поэт", Александру Кушнеру, лежало на столике в вестибюле ЦДЛ - добротно сделанная Станиславом Лесневским книга Кушнера "Аполлон в траве".
   После "Волны и камня", это наиболее полно представленная эссеистика постсоветского времени. Книга, вне всяких сомнений, известная читающему миру, стоит того, чтобы о ней заговорить снова: масса литературных достоинств, плюс взгляд поэта, философствующего не как поэт-философ, а как поэт.
   Почему этот сборник так называется? В честь безотрадной эпохи, в которую дружба с Аполлоном становится крепче? Возможно.
   В траве лежи. Чем гуще травы,
   Тем незаметней белый торс,
   Тем дальнобойный взгляд державы
   Беспомощней; тем меньше славы,
   Чем больше бабочек и ос.
  
   Тем слово жарче и чудесней,
   Чем тише произнесено.
   Чем меньше стать мечтает песней,
   Тем ближе к музыке оно,
   Тем горячей, чем бесполезней.
  
   Чем реже мрачно напоказ,
   Тем безупречней, тем печальней,
   Не поощряя громких фраз
   О той давильне, наковальне
   Где задыхалось столько раз.
  
   Любовь трагична, жизнь страшна,
   Тем ярче белый на зеленом.
   Не знаю, в чем моя вина.
   Тем крепче дружба с Аполлоном,
   Чем безотрадней времена.
  
   Тем больше места для души,
   Чем меньше мыслей об удаче.
   Пронзи меня, вооружи
   Пчелиной радостью горячей!
   Как крупный град в траве лежи.
  
   Александр Кушнер. Аполлон в траве
  
  
   Прежний "Аполлон" был "в снегу", тоже по названию одного из стихов, ставших символом застывшей в веках эпохи социалистического строя.
    
   Колоннада в снегу. Аполлон
   В белой шапке, накрывшей венок.
   Желтоватой синицей пленен
   И сугробом, лежащим у ног.
   Этот блеск, эта жесткая резь
   От серебряной пыли в глазах!
   Он продрог, в пятнах сырости весь,
   В мелких трещинах, льдистых буграх.
  
   Неподвижность застывших ветвей
   И не снилась прилипшим к холмам,
   Средь олив, у лазурных морей
   Средиземным его двойникам.
   Здесь под сенью покинутых гнезд,
   Где и снег, словно гипс или мел,
   Его самый продвинутый пост
   И влиянья последний предел.
  
   Здесь на фоне огромной страны
   На затянутом льдом берегу
   Замерзают, почти не слышны
   Стоны лиры и гаснут в снегу,
   И как будто они ничему
   Не послужат ни нынче. Ни впредь,
   Но должно быть, и нам и ему,
   Чем больнее, тем сладостней петь.
  
   В белых иглах мерцает душа,
   В ее трещинах сумрак и лед.
   Небожитель, морозом дыша,
   Пальму первенства нам отдает,
   Эта пальма, наверное, ель,
   Обметенная инеем сплошь.
   Это - мужество, это - метель,
   Это песня, одетая в дрожь
  
   Кушнер. "Аполлон в снегу"
   Получается, что между двумя сборниками эссеистики - распавшаяся цепь времен.
   Времена не выбирают,
   В них живут и умирают... А еще они могут обрываться и соединяться в причудливости своего справедливого к поэзии миропорядка. Советское время разделило Кушнера и Бродского - время 'Аполлона в траве' соединило их на ином, метафизическом уровне.
  
   "Аполлон в траве" призван был подытожить правду о взаимоотношениях Кушнера с Бродским, правду, которой от Кушнера ждала щирокая общественность. Зрители спрашивали о Бродском и на вечере, но ведущий Сергей Чупринин, заявивший предварительно - спокойно, но железно, - что Кушнер ни в каких скандалах замешан не был, записки с вопросами о Бродском откладывал и, целомудрия ради, не зачитывал вовсе.
   Отношения Бродского и Кушнера - после книги В. Соловьева "Три еврея", написанной и известной в узких кругах уже давно, а изданной лишь в 2002 году, когда о том, правда все это, или нет, Бродский ответить публично уже не мог, стало в литературном сообществе больной темой. Кушнер ответить мог, но кто бы стал слушать, допусти он неосторожность оправдываться и выполни просьбу Захарова выйти под одной обложкой с романом Соловьева. На отказ тот отреагировал своеобразно, обозначив Кушнера отрицательным героем (чего никак не постулировал Соловьев) и на титуле вывел: "С тех пор положительный герой книги, Бродский, - умер, а отрицательный, Кушнер, на предложение издателя написать свою версию описываемых в автобиографическом романе Соловьева событий, прислал в издательство в конце 2001 года текст, который мы здесь цитируем по настоянию автора этой книги". Далее идут слова Довлатова о том, что в книге все правда, опровергнутые в дальнейшем самим Довлатовым, назвавшим публично Соловьева гнидой..
   Так Захаровым были расставлены акценты - ху есть ху. Как бы то ни было, для самого Соловьева дилемма не столь бинарно обозначена, как в сказках о добре и зле. Для него Бродский - "ностальгия по дружбе", Кушнер - "друг". Главу "Саша - мой лучший друг" он так не включил в роман - дружба показалась ему с червоточинкой. Психологически обоснованной можно считать драму романа - то, что было лишь воздушным замком, несбывшимися надеждами - дружба с Бродским - идеализировалось, то, что было реальностью - дружба с Кушнером - как и любая синица в руках, переосмыслялось.
   И если уж Захаров не понял сути этого деления, то, что говорить об общественности, в глазах которой Кушнер стал злодеем-Бармалеем на том только основании, что его (по какому субьективному признаку, неважно) противопоставили Бродскому. И что еще более важно, с Кушнера потребовали опровержений, и Кушнер их не дал, поэт обиделся. Психологически книга Соловьева понятна: ревность несостоявшегося друга к другу состоявшемуся.
   Все это напоминает плохо выстроенный спектакль. Ответ Кушнера должен был состояться. В книге "Аполлон в траве" поэт опубликовал свои собственные воспоминания о Бродском "Здесь, на земле" (датированные 1996 годом), (http://folioverso.spb.ru/imena/6/5.htm), куда включил и обсуждение соловьевской книги. Вот оно: "Разговор зашел об одном бывшем ленинградце, В.Соловьеве, в середине семидесятых переехавшем в США, и его мемуарном романе. Бродский рассказал, что еще в семидесятые отказался читать этот роман (не мог его одолеть) ввиду бездарности автора. Вспоминал, как этот человек, эмигрировав в США, выступил с лекцией против А.Д. Сахарова, явно выполняя задание "органов", с которыми был тесно связан".
   Далее в статье идет разговор о случае несостоявшейся размолвки поэтов - стихотворении Бродского "Письмо в оазис", посвященного А.К.:
   ""Не надо обо мне. Не надо ни о ком. / Заботься о себе, о всаднице матраса. / Я был не лишним ртом, но лишним языком, / Подспудным грызуном словарного запаса. / Теперь в твоих глазах амбарного кота, / Хранившего зерно от порчи и урона, / Читается печаль, дремавшая тогда, / Когда за мной гналась секира фараона. / С чего бы это вдруг? Серебряный висок? / Оскомина во рту от сладостей восточных? / Потусторонний звук? Но то шуршит песок, / Пустыни талисман, в моих часах песочных. / Помол его жесток, крупицы - тяжелы, / И кости в нем белей, чем просто перемыты. / Но лучше грызть его, чем губы от жары / Облизывать в тени осевшей пирамиды" Эти стихи меня задели. И не только своей грубостью, но и странным обвинением в том, что я не печалился в те годы, когда за ним "гналась секира фараона"". Но в дальнейшем буквы А.К Бродский убрал, и с Кушнером ссориться не хотел. Ему было с кем ссориться: "Александр, ты последний, кого бы я хотел обидеть! Поверь, я со многими рассорился, испортил отношения, но не хотел бы - с тобой..." ( http://folioverso.spb.ru/imena/)
   Он назвал как-то Кушнера лучшим лирическим поэтом современности...
   Нет, ну действительно, было бы что делить людям, которые останутся в одной литературе, у них власть над сердцами людей такая, и на то, чтобы держаться на гребне ее, нужно сил так много, что на мелочность и злобу не хватает ни сил, ни времени.
  
   А в стихах его власть, с ястребиным криком
   И презрением к двуногим, ревнуя к звездам,
   Забиралась мне в сердце счастливым мигом,
   Недоступным Калигулам или Грозным.
   Это Кушнер о Бродском и... о себе.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"