Аннотация: Что ты будешь делать, оказавшись в чужом для тебя мире? С тоской вспоминать свою прежнюю жизнь? Искать пути назад, на свою родную планету?
2
Я редко мог вспомнить приснившееся, но обрывок этого сна в первую ночь на Лоде почему-то удержался в памяти. Я шел вдоль высокого берега схваченной льдом заснеженной реки, все вокруг было белым, а впереди виднелся мост. Он словно вмерз в серое небо, и во сне я знал, что стоит он тут уже давно. Его темные, с высокими навершиями, фермы в виде двух треугольников с прогнутыми боковыми дугообразными сторонами казались нарисованными, а раскосые балки, чередующиеся в этих треугольниках, придавали мосту ажурный вид. Я шел и любовался изящным гигантом, соединяющим укутанные снегом берега. На мосту было пусто, и только посередине кто-то стоял, положив руки на перила. Я не мог разглядеть лица, но понимал, что это Ниари, и знал, что она смотрит на меня.
Откуда взялся в моем сне этот мост? Где я мог видеть его?
А вот что мне снилось потом и вообще снилось ли что-нибудь, было мне неведомо. В какой-то момент я обнаружил, что уже не сплю, но открывать глаза не спешил и прислушивался к себе. Действие билия прошло, стена между мной и окружающим исчезла, однако прежней душевной боли я не ощущал, несмотря на то, что отчетливо помнил все случившееся накануне. Да, я был далеко не в полном порядке, но вновь принимать успокоительное мне не хотелось - неужели я неспособен справиться собственными силами? Надо было принимать реальность, а не шлифовать ее лекарствами. Чтобы не нарушить наметившееся хрупкое равновесие, я стал думать о дальнейших действиях. С контактом торопиться не стоило, лучше поприглядываться к здешней жизни, оставаясь незамеченным. Может быть, придется перебираться в другие, более цивилизованные места, где явившегося с небес чужака встретят без резко отрицательных эмоций и не будут сразу забрасывать камнями и бить дубинами, а дадут возможность объясниться.
Проблем с пониманием не должно было возникнуть - их решили задолго до моего рождения, налаживая отношения с архаичными племенами южных архипелагов, отгородившимися от мира. Перед стартом мы вживили себе биопереводчики - они анализировали чужое сознание, разбирались в языке и управляли голосовым аппаратом при общении с иноязычными. Во всяком случае, именно так я представлял себе принцип их действия. Это была не моя сфера интересов. А уж как биопереводчики справлялись с текстами на древних языках, я вообще не имел ни малейшего понятия - а они справлялись. Наверное, как-то докапывались до генетической памяти или проделывали еще что-то в этом роде...
Приняв решение посетить прибрежный городок, я открыл глаза и посмотрел, что показывает обозреватель. И понял, что спал довольно долго, потому что уже наступило утро. Еще бледным было небо, и клочья тумана цеплялись за болотные кочки, но лучи Ниста уже стреляли по верхушкам деревьев на возвышенности за поймой. Ни птицы, ни звери не давали о себе знать, только сновали над болотом какие-то насекомые.
Можно было не возиться со скафандром и отправляться на разведку в обычном сером комбинезоне, в котором я покинул Ануми. Ботинки на толстой подошве тоже вполне подходили для вылазки. Я встал с кресла и направился в соседний отсек. Протискиваясь между нагроможденным оборудованием, добрался до нужного контейнера и достал из него летатель и короткий, до середины груди, защитный жилет. Он создавал кокон с односторонней прозрачностью - в нем я буду неуязвимым и невидимым снаружи. Надев жилет, я просунул руки в жесткие лямки летателя и забросил его на спину. Положил ладони на выступающие вперед рукоятки управления и огляделся, раздумывая, стоит ли брать с собой что-то еще.
Переговорник? Но тех, кому я сообщал бы о своем передвижении, с кем делился бы впечатлениями, не осталось в живых.
Излучатель? Кокон обладал не только односторонней прозрачностью, но и односторонней проницаемостью - можно было стрелять, находясь внутри. А зачем мне излучатель? Убивать местных жителей я не собирался. Правда, меня мог атаковать какой-нибудь летающий зверь - если здесь водились такие. Поколебавшись, я все же прицепил излучатель к жилету. На всякий случай.
Прежде чем покинуть разведчик, я немного постоял под открытым люком в шлюзовой камере. Нужно было проверить реакцию организма на здешнюю атмосферу. Снаружи тянуло затхлым запахом болота с едва уловимой примесью хвои, мой нос улавливал незнакомые оттенки, но дышалось легко и никаких неприятных ощущений не возникало. Я выбрался на обшивку и выпрямился во весь рост. С ближайших кочек посыпалась в воду болотная живность. Раскидистые кусты с обилием широких зеленых листьев не шевелились, остатки тумана рассеялись, воздух был теплым и высоко в небе едва просматривались тонкие пряди перистых облаков. Пейзаж с множеством деталей выглядел не хуже, чем в какой-нибудь игре с использованием измененных пространств, но, в отличие от игр, в нем не было ничего необычного, придуманного. Я включил защитный жилет, затем двигатель и медленно начал подниматься над болотом, сделавшись невидимым для его обитателей. Единственным, что меня выдавало, было легкое жужжание, но сделать двигатель бесшумным я не мог. Оставалось рассчитывать на то, что такие звуки не вызовут переполоха в городке. Возможно, на них не обратят внимания или спишут на насекомых.
Кокон не позволял воздушному потоку бить мне в лицо, но был открыт сверху, так что недостатка воздуха я не испытывал. Взмыв над поймой, я увидел вышедшего на опушку леса большого мохнатого бурого зверя. Переваливаясь на четырех мощных лапах, он прошелся вдоль деревьев и остановился, подняв крупную голову и глядя в мою сторону. Уши его пошевеливались - он явно слышал стрекот двигателя. Я спохватился, что оставил люк разведчика открытым и тут же, воспользовавшись браслетом, дал команду биопомощнику исправить это упущение - мало ли кто мог забраться туда и пройтись по отсекам, пробуя на зуб все подряд. Зверь встал на задние лапы и, подняв передние, принялся точить когти о ствол. А я полетел над чащей навстречу восходящему Нисту, параллельно большой реке, намереваясь пересечь ее только у самого городка.
Тут не было заметно ни одной вырубки, ни одной дороги. Жители поречья явно сюда не заглядывали - им вполне хватало лесов на том берегу. Я никогда специально не изучал историю древних сообществ, но кое-какие представления об их быте все же имел, да и в играх попадались такие темы. Вряд ли лодиане отличались в этом от моих далеких предков. Скорее всего, обитатели прибрежного городка жили за счет охоты и рыбной ловли. Плюс всякие ягоды-грибы и прочие лесные богатства. Плюс домашние животные, поля и огороды. Плюс торговля. Этого вполне хватало для сносного существования... только едва ли в таких условиях кто-то станет задумываться над устройством Вселенной и проектировать аппаратуру для прокола континуума. Я попал сюда слишком рано.
Но тут уж ничего нельзя было изменить - в далекое будущее перепрыгнуть невозможно...
Вдруг мне показалось, что в глубине мелькнула какая-то важная мысль, но я не успел ухватить ее - справа, за рекой, уже завиднелся городок. На воде вновь темнели мелкие суденышки, их было больше, чем вчера, и, подлетев ближе, я убедился, что они предназначены именно для добычи рыбы - сидевшие в них бородатые лодиане в блеклой одежде держали в руках длинные тонкие орудия лова. Сначала один, потом другой, третий, четвертый - все они стали задирать головы и рыскать глазами по небу, пытаясь обнаружить источник нарастающего звука. Я резко набрал высоту, пересекая реку по диагонали и продолжая двигаться к городку.
С двух сторон это поселение защищали не только заостренные бревна, но и реки, а сзади частокол проходил по высокому валу. Ворота уже были открыты, и жители копались в огородах за городской стеной. У ворот возвышалась деревянная сторожевая башня, но ее прикрытая навесом верхняя площадка пустовала. Еще одна башня стояла у моста через приток. Там дозорный был - в его поле зрения находились и реки, и обе дороги. Вероятно, у лесных жителей имелись основания опасаться нападения.
Так же, как до этого рыбаки, огородники начали смотреть вверх при моем приближении. Пролетев над ними, я опустился на площадке ближней привратной башни и выключил двигатель. Отсюда хорошо просматривался весь городок с его узкими улочками и одноэтажными деревянными постройками с навесами - под навесами виднелись аккуратно уложенные друг на друга обрубки древесных стволов и груды засохшей травы. Кое-где из-под крыш вились струи дыма, его запах отчетливо ощущался на башне. По дорогам вперевалку бродили крупные птицы с длинными шеями и внушительными клювами, и такие же птицы плавали возле берегов. У заборов лежали откормленные розоватые животные с короткой шерстью и круглыми плоскими носами. За деревянными загородками топтались другие животные - небольшие, рогатые, остроухие и длинношерстные. До меня доносился размеренный стук металла о металл, какие-то звуки, издаваемые, по-видимому, скотом, но, в общем, тут было тихо.
Среди сетки улиц выделялся неправильный прямоугольник свободного пространства, расположенный ближе к большой реке. Там, образовав круг, торчком стояли несколько врытых в землю бревен. Над ними явно поработали инструментами, вырубив подобия лиц, обозначив руки и свисающие чуть ли не до земли половые органы. Рядом с каждой такой деревянной скульптурой лежали целые охапки хвойных веток, и вся площадь была покрыта сухими иголками. А в центре круга возвышался кол с водруженной на него мохнатой звериной головой с оскаленной пастью - это была голова такого же лесного исполина, какого я заметил, взлетев над поймой. Под ней стояли наполненные чем-то горшки. Видимо, этому зверю тут поклонялись.
Улицы были почти пустынными, но кое-где возле строений жизнь проявляла себя - лодиане занимались какими-то своими делами. Фигурой я мало чем отличался от них, и в сумерках меня вполне могли принять за своего. Разве что удивились бы моему комбинезону и ботинкам. Ну и прическе - местные мужчины и женщины были длинноволосы, а я нет. Но лицо мое, конечно, вызвало бы изумление, а то и страх. Не те пропорции, почти плоская скуловая кость, нащечные лепестки...
В принципе же, с этой стороны проблема внедрения в здешнее общество не представлялась сверхсложной. При подготовке экспедиции мы учитывали, что может возникнуть необходимость в маскировке под местных, поэтому взяли с собой преображатели. Я сам перенес два этих аппарата в центральный отсек разведчика. Тут ничего не пришлось специально изобретать - преображатели нередко использовались в играх, изменяя облик игроков. Но как быть с трудностями иного рода? Да, я мог выбрать город побольше, объявить себя пришельцем из каких-нибудь заморских земель, решившим сменить место жительства... и что дальше? Где и на какие средства я буду жить?
Об этом стоило подумать в самое ближайшее время.
Пока я знал только одно: не хотелось бы, чтобы моим пристанищем стал невзрачный лесной городок, где поклоняются диким зверям. И наверняка будут поклоняться еще очень и очень долго...
Я стоял на бревенчатом настиле, и тоска навалилась на плечи, сдавила горло, мешая дышать. Грядущее представлялось мне серым и совершенно бесформенным.
И тут из темных лабиринтов выскользнула все та же мысль, и теперь я сумел ее поймать. Мысль была такой важной, такой неожиданной и многое меняющей, что я без промедления включил летатель и буквально прыгнул в небо. Быстро набрал высоту, уже не заботясь о реакции жителей городка на шум, и помчался назад, к разведчику. Требовалось отрешиться от окружающего, рассмотреть эту мысль со всех сторон, все взвесить, поставить вопросы и найти ответы. Мое будущее могло обрести новую окраску.
Деревья внизу сливались в сплошное зеленое полотно, кокон со свистом рассекал воздух. Вскоре вдали показалась пойма с извилистой полоской реки. Я помнил то место, где погрузился в болото разведчик, и старался отыскать глазами серое пятно обшивки - получилось у меня не сразу. Туда я лететь не стал, а выбрал прогалинку и приземлился на склоне холма над поймой. Отключил кокон, снял с плеч летатель и сел в пожухлую высокую траву, на подстилку из рыжих хвоинок. Пойма была передо мной как на ладони, но болотные запахи сюда не проникали - здесь веяло смолой и хвоей и вокруг валялись растопыренные круглые шишки.
Впрочем, я не концентрировал внимание на всем этом - я был обращен к самому себе. Внутрь себя.
Не так давно, пробираясь к контейнеру, где лежали жилет и летатель, я наткнулся на угол длинного темно-серого ящика, заваленного сложенными палатками и чем-то еще. Машинально отметил это - и все. Но оказалось, что не просто отметил, что-то там у меня в голове продолжало крутиться... и докрутилось!
Замораживатель - такое наименование носил этот аппарат. Мы же называли его "холодным ящиком". В экспедиции могло случиться всякое. А что, если кто-то пострадает так, что и наше медицинское оборудование, и наши лекарства окажутся бессильными? Как предотвратить смертельный исход? Для этого и был предназначен замораживатель. Помещай туда пострадавшего, включай аппарат - а на Ануми врачи разморозят и постараются вылечить. Мы взяли с собой только один "холодный ящик", но при необходимости в него можно было уложить и двоих. Кто же знал, что укладывать будет некого?..
Некого?
Я поискал в браслете сведения о замораживателе. В воздухе над моим левым запястьем возникли строки, и я принялся их читать.
Включался ящик как с выдвижной панели на его боку, так и изнутри - если, конечно, сам пострадавший был в состоянии это сделать. Система не требовала дополнительной регулировки, ведь для спасения жизни имел значение каждый миг. Самостоятельно выводить аппарат из режима функционирования замороженный, разумеется, не мог. Это делали врачи. Но - самое главное для меня! - предусматривалось и автоматическое отключение через заданное время. Спасибо Лапертену, не забывшему внести "холодный ящик" в список снаряжения.
Конечно, это был вовсе не тот вариант, который мог бы меня обрадовать. Однако другого варианта, позволяющего сохранить хоть какую-то надежду вернуться домой, я не видел. Ну разве можно было всерьез рассчитывать на то, что я сумею дать толчок здешней науке - да такой толчок, что дело дойдет до проколов континуума? Об этом не стоило и мечтать. А вот дотянуть, лежа в "холодном ящике", до тех времен, когда лодиане достигнут таких высот... Во всяком случае, тут шансы были отличны от нуля.
Я прекрасно понимал, что ни масса информации, хранившейся в накопителях биопомощников и информационных кристаллах, ни мои знания, ни разведчик со всем загруженным оборудованием ни на шаг не приблизят меня к цели. Даже если я во всеуслышание заявлю о том, что прилетел с другой планеты, все покажу и обо всем расскажу - это ничего не даст. Не будет никаких толп, которые с восторгом ринутся постигать новые знания и смогут создать корабль наподобие нашего, взорвавшегося над Лодой. Разве что сообразят, как стрелять из излучателей и пойдут воевать с соседями. А разведчик какой-нибудь здешний правитель заберет себе под склад или будет использовать для ночевки домашнего скота. И оборудованию найдут бытовое применение...
Путь в этом направлении кончался тупиком и о нем следовало забыть.
В болотных кустах монотонно покрикивала какая-то птица. Тихо шумели деревья над головой. Легкий теплый ветерок покачивал траву. За голубым, с белыми узорами, куполом неба простирался в бесконечность черный космос, где-то там, в далекой дали омывая шарик Ануми. Может, Ниа тоже сидела сейчас на склоне холма и смотрела в небеса, поглотившие меня. И думала обо мне...
Я с детства помнил легенду о страннике, заблудившемся в какой-то пещере. Он состарился там, а когда все-таки нашел выход, оказалось, что снаружи еще продолжался тот же день. Я намеревался стать этим странником наоборот. Я останусь таким же, а здесь пройдет много времени, и окружающее изменится. И не только окружающее - Ниари уже не будет, и не будет никого из тех, кого я знал...
Я тряхнул головой и поспешно начал думать о том, какие конкретные действия необходимо предпринять. И тянуть с ними не следовало - чтобы не дать разгуляться разным мыслям и чувствам.
Во-первых, следовало определиться с местом моего вынужденного отключения от бытия. Лечь в "холодный ящик" в отсеке разведчика? А если настанут такие жаркие дни, что болото обмелеет, а то и вовсе высохнет, и разведчик окажется на виду? Кто может сказать, какие перемены произойдут в этом диком крае? Придут переселенцы, или нагрянут завоеватели, или случится что-нибудь еще... Не сумеют открыть люк? Кто знает... Начнут долбить, сверлить, взрывать, попытаются проникнуть сквозь сопла двигателей - да мало ли какие средства будут иметь лодиане... или уже имеют. В конце концов, что я знал об этой планете? Вдруг какой-нибудь умелец давным-давно занимается изготовлением взрывчатых веществ - или появится в ближайшем будущем? А уж в том, что они не оставят в покое такую диковину, сомнений у меня не возникало. Короче говоря, вероятность того, что в аппарат сумеют пролезть, была, на мой взгляд, высокой. Коконом его не прикроешь, а общей защитой разведчик не обладал. Мы не собирались вступать в конфликты и в случае чего просто перелетели бы в другое место, с менее агрессивным населением.
Итак, в разведчик лодиане проберутся. И что дальше? Начнут копаться в снаряжении, обнаружат "холодный ящик". И конечно же, сообразят, что в нем что-то должно лежать. Вскрыть крышку им будет проще, чем взломать люк разведчика - и они ее вскроют. Увидят мое обнаженное промерзшее тело без признаков жизни, повосклицают, поудивляются... и? Вытащат и начнут поклоняться - или просто выбросят в болото, а то и сожгут на всякий случай? Как бы там ни было, лишат меня возможности остаться среди живых. Погубят.
Нет, в разведчике мне не стоило находиться. Лучше выкопать подземелье где-то здесь, на лесистой возвышенности, перенести туда замораживатель и тихонько лежать, вместе с планетой вращаясь вокруг здешнего светила и дожидаясь более цивилизованных времен. Даже если наткнутся на разведчик, то меня не найдут под землей. А в укрытие нужно будет взять все необходимое...
Я поднялся на ноги, собираясь немедленно заняться поиском подходящего места для убежища. Но тут над болотом разнеслись какие-то раскатистые хрипловатые звуки, похожие на рычание. Они раздавались из кустов, зеленевших вдалеке, справа от меня - там взметнулась в воздух птичья мелюзга и с пронзительными криками бросилась врассыпную, стелясь над мохнатыми кочками. Я замер, положив руку на излучатель и глядя туда. Рычание смолкло, эхом отскочив от окружавших пойму деревьев, однако этим дело не кончилось. Через несколько мгновений над густой зеленью медленно всплыло нечто темное и длинное, и от взмахов огромных крыльев кусты пригнулись и задрожали, и уподобились волнам, разбегающимся в разные стороны. Раздвоенный на конце хвост молотил воздух, с него летели брызги. Это существо - то ли птица, то ли зверь - неожиданно легко набрало высоту и неторопливо двинулось над поймой в направлении большой реки. У него была узкая остроухая голова с высоким гребнем и две пары прижатых к брюху сравнительно тонких лап. Оно напоминало биомодели из игр, но откуда бы здесь взяться биомоделям? До эпохи игр лодианам предстояло еще жить да жить... если вообще наступит на Лоде такая эпоха.
Я проводил взглядом этого представителя здешней фауны, не обратившего на меня внимания, и поднял из травы летатель. Надо было оглядеть сверху прилегающий к пойме лес.
...Подходящее место я нашел на противоположной стороне, за речушкой, наверху. Эта свободная от деревьев узкая полоска была расположена неподалеку от склона. Ее покрывали какие-то чуть ли не стелющиеся по земле растения с мелкими гладкими листочками и еще более мелкими темно-синими ягодами. Я оставил излучатель под деревом и полетел к разведчику, предварительно скомандовав биопомощнику увеличить высоту посадочных лап настолько, чтобы над болотом поднялся не только верхний, но и боковой - грузовой - люк. Так гораздо проще было вытащить замораживатель. А точнее, он должен был вытащиться сам, перемещаясь на воздушной подушке.
Войдя в отсек, я освободил крышку "холодного ящика" от вещей, открыл и принялся складывать в него то, что намеревался взять с собой в лес. Пришлось повозиться, отыскивая необходимое среди прочего груза, но с задачей я справился. В замораживателе уместились скафандр и баллоны, палатка и раздвижная лестница, лекарства и пищевые капсулы, регенератор воздуха и преображатель, многодел и баллончики с наполнителем, информационные кристаллы и комплект ручных инструментов. Не забыл я и о запасных батареях и еще одном излучателе. Вещей набралось столько, что крышка не смогла закрыться. Я включил дистанционное управление и вывел "холодный ящик" наружу. Он повис над болотом, разгоняя смрадную жижу струями бьющего из-под днища воздуха, я повис над ним - и так мы потихоньку и двинулись к выбранному мной месту. Пересекли в полете речку - мелкую, с прозрачной быстрой водой и желтым волнистым песчаным дном, - поднялись над склоном и добрались до леса. Там я приземлился и повел замораживатель перед собой, подталкивая его руками и огибая деревья.
До ягодной полоски было шагов пятьдесят. Приблизившись к ней, я выключил воздушную подушку, и замораживатель опустился на траву. Настала очередь многодела - его я предусмотрительно положил сверху. Получив задание, серый шар выпустил из себя гибкие ножки и засеменил на прогалину. Потоптался немного, ощетинился полотнами копателей и приступил к работе, вгрызаясь в землю и отбрасывая ее к ближайшим деревьям. Мне оставалось только наблюдать за тем, как он медленно, но неуклонно углубляет и расширяет яму. Земляные комья с шумом били по стволам и веткам и осыпались в траву. Мысленно я опять поблагодарил Лапертена: без многодела моя задача намного бы осложнилась.
Я не был намерен размещать "холодный ящик" слишком уж глубоко. Кто знает, какие тут могли произойти тектонические подвижки - и попробуй тогда выбраться из толщи земли. Высота палатки плюс два моих роста - на мой взгляд, этого было вполне достаточно. И замораживаться на очень долгий срок тоже не следовало - возможно, возникнет необходимость перебираться в другое место и делать новое убежище.
Когда серый умелец справился с делом, я дистанционно спустил в яму забитый вещами замораживатель и кинул туда свернутую палатку, подсоединив к ней баллончик с наполнителем. Палатка накрыла многодела, задергалась, словно ожила, и стала раздаваться в стороны и вверх, заполняя собой яму. Ее бока уперлись в земляные стенки и почти мгновенно затвердели, как и плоская крыша, которая теперь могла выдержать чуть ли не вес разведчика. Входным клапаном при таком расположении палатки воспользоваться было нельзя, поэтому я взял излучатель, вырезал кусок крыши в углу и получил вход. Дальнейшие действия я тоже продумал: спрыгиваю в убежище, отправляю многодела наверх и запениваю дыру. Многодел забрасывает землей крышу палатки, полностью засыпая яму, и покрывает это место снятым поблизости дерном. Потом меняет конфигурацию, буром ввинчивается в почву в стороне от убежища и пробирается к нему, скрепляя пеной землю позади себя. Заходит под убежище и появляется в нем снизу. Он же и выведет меня на свет, когда я поднимусь из "холодного ящика".
Но прежде чем устраиваться под землей, я вернулся в разведчик. Прошелся по отсекам, посидел в кресле пилота. Если за время моего пребывания в замораживателе разведчик провалится под дно из-за тех же тектонических явлений или чего-то еще, либо уровень болота намного поднимется, придется нырять в трясину - именно поэтому я и взял в убежище скафандр и карманный ускоритель.
С биопомощниками я прощаться, разумеется, не стал. Они по-прежнему контролировали все системы разведчика и будут этим заниматься и в мое отсутствие. Даже не замечая моего отсутствия. Впрочем, при желании я мог по браслету связаться с ними и из-под земли...
Перелетев через речку, я опустился на склоне и повернулся лицом к разведчику. Пойма была залита светом забравшегося в небо Ниста. Облачные узоры исчезли, в вышине парили, раскинув крылья, одинокие птицы. Внизу, под обрывом, среди коряг, плескались мелкие рыбешки. Я стоял и перебирал в уме все свои действия, стараясь понять, не упустил ли что-нибудь важное. И постоянно натыкался на одну и ту же мысль, прочно засевшую в голове: очень скоро мне предстоит переступить черту и навсегда отрезать себя от привычного мира. От того мира, где я родился и вырос. Даже если мне когда-нибудь и удастся вернуться на Ануми, это будет уже не та Ануми. Я не встречу там ни одного знакомого - все они останутся в прошлом...
И так ли уж хорошо, что мы взяли с собой замораживатель? Не лучше ли было бы мне жить здесь, в этом времени, не оставляя надежды на то, что сюда все-таки прилетят и заберут меня домой?
Изо всех сил стараясь не раскисать, я приказал биопомощнику закрыть люки, убрать под корпус раздвижные лапы и погружаться на дно.
Зрелище получилось грустным и чуть ли не зловещим: разведчик медленно ушел в трясину, и болотная жижа сомкнулась над ним. Я зафиксировал браслетом это место, еще немного постоял, ощущая комок в горле, обвел взглядом тихую пойму и направился к яме. Никакого желания менять теплый солнечный день на подземелье у меня не было, но я понимал, что лучше не тянуть с осуществлением плана.
В последний раз взглянув на деревья и небо, я опустил ноги в дыру и спрыгнул в убежище. Снял с плеч летатель, дал задание многоделу, отправил его наружу и, включив фонарь на шлеме взятого с собой скафандра, залепил пеной отверстие в потолке. Теперь изоляция от внешнего мира была полной. Дно ямы я решил не укреплять - вряд ли тут водились какие-то подземные чудовища, способные сгрызть замораживатель. Да и тот болотный зверь сюда не полезет - ему милее небеса. Вещи, заполнявшие "холодный ящик", я разложил по пакетам, поставил пакеты у стенки и занялся регенератором воздуха. Его нужно было подсоединить к "холодному ящику", чтобы регенератор включился при запуске режима размораживания - иначе, без вентиляции, мне грозило задохнуться после пробуждения. Глаза у многодела были включены, и я, посматривая на браслет, видел, что он работает вовсю - крыша палатки уже скрылась под слоем земли и в ход пошел дерн.
Управившись с регенератором, я наконец-то задумался о конкретном сроке пребывания в замороженном состоянии. Почти ничего не зная о здешней цивилизации, невозможно было предсказать, в течение какого времени она доберется - если доберется! - до нужного мне уровня развития. Приходилось действовать наугад. Но уж точно не следовало выпадать из жизни на тысячи лет - лучше заморозиться еще раз, чем провалиться в разлом и быть раздавленным вместе с "холодным ящиком". Или и того хуже - остаться в живых, но не иметь возможности выбраться на поверхность. Рисковать мне не хотелось.
Вариантов тут было великое множество, и чтобы не утонуть в них, я выставил на счетчике круглое число: четыреста лет. Лода совершала один оборот вокруг Ниста быстрее, чем Ануми вокруг Нуми, так что наши четыреста лет не были равны местным. Но в данном случае это не имело никакого значения. Четыреста - так я решил, вот и все. А потом будет видно.
Я надеялся, что это "потом" для меня наступит. Я не то чтобы сомневался в надежности аппарата, но мне было как-то не по себе...
Из этого неуютного состояния меня вывело появление многодела. Он с шорохом вынырнул из-под земли в углу палатки, а это значило, что задание выполнено и пора укладываться в "холодный ящик", который перенесет меня в будущее.
Хотелось найти какой-нибудь повод помедлить, но его не нашлось.
Я включил замораживатель и разделся догола. Браслет с запястья снимать не стал - ему была не страшна низкая температура. Погасил фонарь на шлеме, однако в темноте не остался - изголовье "холодного ящика" светилось. Уже собираясь лечь в аппарат, я вдруг подумал: а может, это все-таки действительно игра? Хорошо проработанный сюжет, имитация чужой планеты, внушение и прочие хитрости, заставляющие игрока поверить в реальность происходящего...
Если бы это было именно так...
Я забрался в замораживатель, лег на спину и, следуя инструкции, зафиксировал свое тело вытяжными ремнями на груди и на бедрах. Повернул ключ - и откинутая крышка пришла в движение и со щелчком опустилась над ложем. В недрах "холодного ящика" возникло легкое жужжание. Я почувствовал укол в затылок и почти тут же словно начал куда-то проваливаться. Мысли растворились, но я еще успел осознать, что меня окутывает холод - к ложу начал поступать охладитель...