Демченко Оксана : другие произведения.

Глава 15. Полет дракона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бросаю маленький кусочек. Главным образом для того, чтобы вынудить себя прекратить его переделывать и переписывать -))

  Когда свет погас, я повисла в странной окончательной пустоте. Даже ступеней лестницы смерти тут не было. Предел дракона ускользал от слабеющих чувств, делая окружающее мучительно-расплывчатым. Впрочем, до реальности отсюда и не добраться.
  А потом сверху, из невозможной дали, стала падать звезда. И чем ближе и ярче она разгоралась, тем яснее и плотнее становился мир вокруг, проступая из пустоты. Наконец звезда упала на мое лицо каплей дождя, и мир взорвался, с треском раздаваясь, меняясь, выворачиваясь. Я стала крохотной и безразличной, спеленутой вывернутым покровом, а вокруг бушевала радость, полная невозможно ярких красок, незнакомых ощущений, для которых нет ни названия, ни описания. Она захлестнула меня, оглушила, ослепила, а потом поглотила и изменила.
  Золотые крылья распахнулись, ввинчивая гибкое тело в водоворот и выталкивая его из узкого жерла колодца. Последняя предутренняя звезда растворялась в светлеющем перламутре междумирья, выпуская дракона в явь. Над миром смеялось высокое лохматое солнце, сияющее всеми цветами спектра, его корона лучилась и трепетала, в небе скользил огромный, радужно-переливчатый Великий старейшина всех драконов Релата, и волна восторга свободы меняла серую явь.
  Вода уходила валами, оттесненная в солнечную сторону, радужная волна рушила темные преграды зла, и оголенное гнилое болотное дно скатывалось убогой дерюжкой, на его месте проступали и уплотнялись, врастая в густеющий вереск, золотые, как моя шкура, сосновые стволы.
  Утопая в вереске, там, на земле, стоял маленький и забавный айри. Кажется, он хотел поговорить, звал и даже бросил вверх странное бессмысленное слово - 'тиннара'. Мне? О чем можно говорить с ними, лишенными полета, ограниченными в обзоре кругом близкого плоского горизонта?
  Я рванулась вверх, где небо становится сперва фиолетовым, а затем густеет тьмой пустоты, где звезды колют глаз своими лучами, а прохлада приятно освежает чешую, меняющую цвет в яростном солнечном сиянии, не затененном туманами мира.
  И упала вниз горящей искрой, пронизывая горную толщу и ныряя в недоступные иным существам туннели под хребтами, где так забавно, где я могу ощутить тепло глубин. Потом пронеслась над бронзовой сушью пустыни и рухнула в океан, пеня волны и приникая к дну, из озорства сшибая хвостом кораллы, загоняя в водовороты испуганных радужных рыб.
  Мир полон игр и веселья.
  Можно лететь за восходом, ни на миг не отставая, наблюдая его движение над горами, равнинами, опаловым океаном. Или опередить солнце и настичь закат, делая его бесконечным.
  Нырнуть в ночь, погрузиться в туман, позволить сиянию высотных гроз украсить крылья. Играть в пятнашки с молниями и купаться в дожде, кататься на узких спиралях морских смерчей или скользить по гребням пенных волн.
  Жизнь соткана из радости.
  Была.
  Пока то же странное слово не настигло меня над снежными хребтами. И ударило болью, которую закованные в безупречную броню драконы не ведают. Поймало и потянуло вниз, к земле. В серую скучную осеннюю ночь, полную невнятного тумана. К плоскому неглубокому озеру, совсем неинтересному и маленькому, к высохшей тоскливой реке.
  Он оказался даже не родич, не айри, а просто человек. Странным словом тиннара он называл меня, и в звуках чудилось что-то неуловимо знакомое, ускользающее и оттого беспокойное. Захотелось оказаться подальше, в безоблачном и уютном месте, где много солнца и покоя. Он вслед пожелал мне счастья, которого прежде было вокруг очень много, я в нем купалась. И словно украл весь океан праздника. Не было больше света, достаточно яркого и забав, дарующих обычную радость. Звезды больше не пели льдинками, новые глубины казались похожими на уже виденные, отчего океан выглядел унылым.
  Я нырнула в северную метель, шуршащую по шкуре искрами сияния. Проскользнула по застывшей воде, ушла в темные проруби меж глыбами, устроила логово в призрачных пещерах плавучего льда, любуясь танцем красок в темном небе нескончаемой зимней ночи. Бесполезно.
  Умчалась на юг, где цветы огромны, зелень переливчата, а перья птиц сияют удивительными оттенками, недоступными убогому зрению айри, водопады поют, а грозы яростны и благодатны. Но радость не возвращалась.
  Мир слился в полосы сияния, я металась над ним в поисках места, где спрятался мой утраченный покой, раз уж погасла радость. Но червь смутного сомнения засел внутри, где-то под гребнем, и не давал ни мгновения отдыха. В конце концов он загнал меня к мертвому разлому высохшего озера, некогда большого, но уже давно спекшегося коростой истресканного ила, в изгиб пыльных донных скал под корнями древней береговой линии. Дожди хлестали не переставая и скоро превратили окружающий мир в сплошную взбаламученную грязь, медленно подступающую к лапам. Но здесь, в немолчном шуме капель, мое беспокойство дремало, а при первой же попытке сдвинуться оно вновь царапало, зудело, ныло, лишая и крох удовольствия. Приходилось терпеть и, замерев, смотреть на подступающую воду, находя хоть малую забаву в её подъеме и постепенной очистке. Вот уже хвост накрыли тонкие волны, золотые над чешуей. Лапы расслабились в мелкой воде. Вместе с ней поднимался покой, и я задремала, убаюканная дыханием новорожденного озера.
  Мне виделась крупная лунно-белая жемчужина, лежащая в ладонях узорной раковины. Постепенно створки сходились, щель становилась все уже, свет едва пробивался сквозь неё. И уходил вниз, падал на изломанные тени ступеней, по которым в невозвратную даль спускалась, легко пританцовывая, тоненькая девичья фигурка. В ней жила радость, которую я так долго и безуспешно искала.
  Створки сошлись, свет угас.
  
  Пробуждение оказалось отвратительным.
  Задыхаясь, мне пришлось с трудом прорываться к далеким лунным бликам поверхности, выпутываясь из вязкого донного ила, скользя, в кровь сдирая кожу. Наконец я оказалась стоящей по плечи в воде: грязная, замерзшая, нахлебавшаяся мутной воды, тяжело кашляющая, растерянная. И без малейшего представления о том, как попала сюда, совершенно голая, и куда же, собственно говоря, я попала?
  В памяти крошились мелкими хрустальными обломками нелепые и избыточно яркие впечатления, явно чужие. Цветы, облака, птицы, запахи, полет - ну полная абстракция, от которой голова шла кругом.
  Пришлось, шипя и ругаясь, выползать по скользкому илу на берег, перемазавшись по пути окончательно. Наконец я присмотрела удобный плоский камень и уселась на нем, щелкая зубами от холода, плотно сжавшись в комок. Мокрые волосы как-то неестественно быстро сохли, обильно заливая спину и плечи щекоткой холодных струек. Ладно, терпимо, потом пожалуюсь, когда найду, кому. Хорошо бы Риану, он так замечательно ворчит и у него всегда есть запасные штаны и рубахи для глупых девчонок!
  А лучше Наири.
  Итак, что мы имеем?
  Молодая луна давала слабый свет, но и его оказалось довольно, чтобы уверенно заявить: я никогда прежде не бывала в этих местах. Повсюду вокруг расстилалась унылая безлесая равнина, рыжевато-сухая с лишаистыми пятнами редкой зелени, мягкими складками стекающая к огромному озеру, заполненному водой на треть своего нормального размера. Истинная береговая линия просматривалась в полуверсте впереди, а справа и слева подбиралась к самому горизонту. Скалы, подобные моему камню, тут и там возвышались над дном. Вдали, на одной из них, вроде бы теплился огонек.
  Высохшие волосы шелком рассыпались под легким ветерком, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и тутже тихонечко завыть. Опять?
  Не опять, а снова!
  Еще недавно я могла сказать, эти неприятности сыплются оттого, что я рыжая. Но теперь... Сбылись кошмары, нечего было загадывать! Волосы оказались теперь темными, мягкими, неестественно гладкими, легкими и густыми. Они переливались странными текучим огнем, совсем как перья солнечной птицы. Я замерла, с ужасом представив, что будет утром. Голая баба с факелом на голове, вот что будет.
  Я зло стукнула кулаком о камень, осознавая, наконец, что все случившееся значит: опять влезла, куда не следует. И глубже, чем прежде, судя по всему. Сознание, нащупав направление, остервенело рылось в заваленном хламом пыльном сундуке памяти, поочередно извлекая оттуда блеклые, выцветшие картинки: Эрха с письмами, алтарь, сияющего дракона, крошечную фигурку Риана на далекой, проваливающейся вниз земле. Наконец Наири, шепнувшего мне 'прощай'. Вот теперь мне стало действительно жутко.
  Не важно, в общем-то, где я. Важно - когда.
  Если бы эти хреновы драконы хоть чуть-чуть соображали, что такое время! Младенчики многотонные и вместе с тем невесомые. Законы физики не для них созданы... Ох, влипла в историю!
  Я, уже не заботясь о холоде и внешности, торопливо сползла с камня и целеустремленно зашагала по грязик примерещившемуся поодаль костру. По погоде судя, ранняя весна, и к тому же юг. Наверное, это Красная степь. Хорошо, именно она. Этого крылатого младенца могло занести и на другой материк... Что я там думала сдуру про хребет Ака? Не приведи Великий... Я затравленно огляделась. На западном горизонте лежала тень далекой горной цепи. А зрение-то у меня отменное, темно - но вижу. Я чуть успокоилась: вроде бы, Драконий кряж. Если прекратить трепать себе нервы заранее худшими вариантами и подумать... то, конечно он! Дракон заснул, угодив в озеро, именуемое Золотым морем. Ныне высохшее, хотя я бы не сказал. Грязи в нем - по самую макушку. Отменной, свежей грязи. А ведь именно из этого озера получила свой дар Сиртэ. Мое настроение резко улучшилось.
  Во-первых, она обрела возможность уйти.
  Во-вторых, - и это замечательно хорошо, - озеро не заполнено! То есть времени слишком много пройти не могло. Это было бы лично для меня непоправимо!
  Час спустя, в новенькой чешуе из подсохшего ила, успешно замаравшего даже мои многоцветные волосы, я ползла, как распоследняя ниндзя, подбираясь к слабому низкому костру.
  У огня удобно устроились вполне знакомые персонажи. По крайней мере, пополневшую и похорошевшую Лиасу я узнала. И рыжую себя - Тиннару, с окончательным изумлением, тоже. А симпатичный здоровяк-брус наверняка муж Лис. Три илла, возможно, сопровождают снавь или сами имеют дар. Не знаю, моя сила уютно спит, и не думая даже по мелким поводам очнуться, рассказывать о мире. Может, вся досталась дракону? Мне не жалко, дело того стоило.
  
  - Запомни: мы его найдем, наверное, уже завтра и пригласим вместе пообедать, со старейшинами пообщаться. Он вежливый, в степи рос, уважаемым людям не откажет, - деловито и размеренно твердила Лиаса 'мне' - рыжей, съежившейся, мелко и послушно кивающей. - Ты просто ненароком садись поближе, поговори, поулыбайся.
  - О чем? Он великий воин, он легенда Карна... - испуганный голос, совсем детский.
  - О погоде, как в прошлый раз, - хмыкнул брус. - Да ничего не выйдет, сколько можно! Оставьте его в покое. Зачем тут вообще эта кукла? Выходит, случись что со мной, ты согласишься на замену, Лис?
  - Тар, не начинай опять, - угрожающе стукнула кулачком по колену бывшая тихая рабыня. (Куда что делось, усмехнулась я, сочувствуя мужу). - Мы все обсудили. Нельзя позволять человеку загонять себя до такого состояния. Хоть разозлится и пошумит, тебя слегка погоняет, а все одно - отдохнет. И потом, мы тут по делу. Мы пришли, чтобы его сменить, сколько можно наполнять море? Я сама дожди погоняю, а он пусть хоть к матери сходит, нельзя от людей бегать всю жизнь!
  - О да! - потер шею брус, явно реагируя на слово 'погоняет'. -Вы невесть что придумываете, а я уворачиваться должен. Увернешься от него!
  
  Я потеряла интерес к разговору, заметив в стороне, за камнями, мешки. Штук пять! Настоящее богатство, и лежат удобно. Наверняка там найдется запасная рубаха или хоть полотенце. Пока одни скандалят, а другие с интересом слушают, им не до меня. Расчет оправдался, и от костра я направилась дальше вполне довольная собой. В серенькой косыночке, прикрывающей мои нелепые волосы, ненормально быстро очистившиеся от ила, в коротковатой рубахе. Вот ребята позабавятся с утра, гадая, кто их обокрал так оригинально: в пустыне-то!
  А уж о ком они говорили, и гадать не надо, к тому же своего арага я всегда найду, и без дара. Версты четыре к западу, на острове. Живой. И по-прежнему упрямый... Теперь мне есть, куда спешить.
  Взбираясь вверх по скалам, прежде бывшим ниже уровня воды, и неловко скользя-срываясь на кручах, я обнаружила с изумлением, что стала конченным мутантом, поскольку... обладаю когтями!
  Собственно, я на них повисла, едва не сорвавшись. Удобный новый рефлекс, очень кстати оказался. Надежные, острые, выдвижные, - как у Ерофея. Вот только не вместо ногтей, а в межпальцевых кармашках, по три штуки на обеих руках. Вспомнились очень кстати руки Риана, перебиравшие камни у Радужного. Значит, не шрамы я тогда рассмотрела. Всхлипывая от ужаса, проверила спину и то, что ниже. Я ведь как-то раз позавидовала Ерофею... Хвоста нет, добры местные Боги! Хоть так.
  Небо уже чуть посветлело, когда я наконец достигла линии древнего прибоя и по щебенке направилась к логову арага. Пусть ищут Ная, успехов им. Он явно засел тут, зная о группе доброжелателей. И мирно спал, укрывшись возмутительно тонким одеялом, на небольшой полянке, со всех сторон заваленной сухими сломанными кустариниками, завитыми прошлогодним плющом.
  Я села рядом и долго смотрела на Наири. Он действительно сильно осунулся, высох, потемнел от загара и ветра. Почти белые волосы смотрелись странно в сочетании с бронзовым цветом пропеченной солнышком кожи. Возле губ появились незнакомые упрямые складки, на лбу пролегла новая морщинка усталости. Видимо, почувствовав взгляд, араг повернул голову и открыл глаза, мгновенно посветлевшие и полыхнувшие знакомым гневом. Не так уж и изменился, все тот же белоглазый демон. Резко сел, тряхнув головой, сильно отросшие волосы упали на глаза, он сердито отбросил их назад.
  
  - Где вас эти интриганки откапывают? Четвертая дурища за пять лет! - пояснил он свою злость, добавил с издевкой. - Ну? Пришла, поговорила о погоде и марш, план спасения выполнен.
  - Не четвертая, а первая, - поправила я почти весело. Заговорить было сложно, но теперь я уже разогналась. - А план состоит в том, что я тебя больше на шаг не отпущу одного. Потому что люблю. Хоть и не стоит: кричал, шумел, а теперь от двойника отличить не берешься... Интересно, а я на себя похожа, кстати?
  - Новый текст? - поднял он бровь, недоверчиво и удивленно всматриваясь.
  - Если бы! Как мне теперь жить? Кому нужна жена с когтями и вот этим еще безобразием? - я поняла, что сейчас опять завою, выпустила свои коготки и срезала узел платочка на волосах. Как и подозревала, они тут же вспыхнули предрассветными дикими оттенками, от розового до золотисто-зеленого.
  - Мне, - уверенно заявил он, и я разом оказалась в надежном и плотном кольце рук, согретая и послушная, а Наири тревожно уточнил - Ты насовсем разучилась летать? Точно?
  - Да, - притворно сварливо прошептала я, почти задохнувшись от счастья. Теперь он меня нашел и окружил своим даром, больше не потеряюсь. - Твоих нудных криков в конце концов даже дракон не выдержал. Теперь каменный лежит под водой. А из меня получился урод когтистый, с обычной короткой жизнью, а вовсе не благородная айри, как задумывалось. И от дара вроде явных следов не осталось, кроме безразличия к климату и нелюбви к шашлыкам.
  - Молчи, женщина, - заявил он, деловито поднимая меня на руки и направляясь вглубь зарослей. Потом улыбнулся и добавил: - С такой гривой можно на дровах и свечах экономить, повезло мне. Сейчас отмою себе жену, а потом уж заодно посмотрю, кого там привезла Лиаса.
  - Коварный! Сбегу!
  - Помнится, я тебя уже пробовал убивать за плохое поведение, - задумчиво протянул Най. - В очень похожих условиях, но второй раз ты не сбежишь. Я же говорил, до самой смерти от моих забот не избавишься.
  
  Он поставил меня на ноги возле маленького прудика, спиной я чувствовала его тепло и дыхание, бережно обнял, и я опять удивилась, какими бархатными и легкими могут быть его руки.
  Первый восход мы дружно проигнорировали, а закат встречали, удобно устроившись под каменным козырьком грота возле древнего берега бухты, где кромка скал обрывалась в медленно возрождающееся далеко внизу Золотое море. Там, под очередным холодным проливным дождем, призванным моим мстительным мужем, упорно топали в нашу сторону через лужи и озерца шесть насквозь мокрых спасателей арага.
  Я смотрела и щурилась, планируя кучу важных дел - все 'на потом'.
  Напишу кодекс снавей, нечего нас загонять до полусмерти, тем решая все проблемы и снимая ответсвенность.
  Еще прибью Риана, если Академия не строится. Прибью, а затем усажу за научную работу, пусть готовить местную систему образования.
  Ну, еще я запишу по памяти кучу сказок. Про эльфов, и обязательно в одном экземпляре, их тоже оставлю у Риана. Должна же я что-то рассказывать детям! И он - тоже, будет бесплатной сиделкой. Уж в отношении малышни я спокойна, у нас будет отличная семья. Борза заберем, еще пару лошадок - отличный караван... Породистые кони и детишки-полукровки. Хорошо бы белоглазые, как мой араг.
  Сам он в это время, кстати, лениво цедил новости минувших неполных пяти лет, то и дело отвлекаясь и забавляясь с моими нелепыми волосами, меняющими цвет и тон от малейшего прикосновения.
  Может, сбрить? - перешла я к более насущным и близким по сроку исполнения планам. Хотя кто меня тут спрашивает... да к тому же, пусть только попробуют косо глянуть! Этот бледноглазый тип им быстро объяснит, куда можно смотреть, а куда - нет. Ха. Если останется, чем смотреть... И вообще, у Риана волосы ведь стали обычными, это наверняка дело времени. Спрошу при встрече.
  Знал Наири все и про всех, хотя большую часть времени провел весьма уединенно, в тяжелой каждодневной работе по восстановлению израненного мира. Все же он до сих пор единственный из живущих прошел второе посвящение. Мой дар, кажется, почти иссяк, а дюжина молоденьких Говорящих с миром еще далека от права шагнуть в Радужный, да и Риан не хочет слышать о 'купании самоубийц', как он выразился. Силье царственно гневалась и шумела, но все зря: и её не пустил. Впрочем, говорят, об этом очень просил заранее прибывший к айри Риннарх. Второй женой князь рисковать совершенно не готов.
  Особенно араг позабавил меня столичным планом установить по случаю победы памятник на месте статуи первого Адепта. Исходно обсуждали групповой вариант, так что Яниза устроила погром в ратуше первой, другие участники 'группы' намекнули, что активно поддержат шумный почин, и постепенно живых на постаменте не осталось. Меня вычеркнули из списка последней, после повторного разгрома многострадальной столичной ратуши Наем, лично посетившим по столь важному случаю Тэйкарн.
  В итоге Голова, едва головы не лишившийся, устроил на опасном месте обыкновенный фонтан. А объединенные общим благим делом доброжелатели с новой силой взялись всем миром развлекать и утешать арага.
  Уже четыре с лишним года Наири то и дело 'нечаянно' находили и пытались спасти от тоски и усталости самыми экзотическими способами. Ему внезапно составляли компанию, присылали помощников и учениц, сообщали о страшных проблемах в столице, требующих присутствия (балы, как правило), дарили и подбрасывали собак, пытались даже угостить снотворным или напоить вином.
  Автора наиболее радикальной идеи случайных встреч с моими рыженькими молоденькими двойниками араг хотел найти особенно сильно, именно с целью спасения от тоски, как он сам охотно пояснил.
  Впрочем, никто и так не тосковал.
  Князь Риннарх, как уже сказано выше, женился, теперь Гирт - почти вторая столица, ведь Силье не может долго обходиться без моря, а Кормчий - без любимой дочери. По совету памятливого долгожителя Тарпен отстраивает на побережье Академию (не за что мне его бить!), пока толком не решив, что с ней делать. Разберется. Он отослал в Гриддэ на отдых любимого игреневого коня и вернул туда же большую часть золотых скакунов, не нашедших себе достойных хозяев на севере. В ответ ему привели для знакомства старшего сына Борза, такого же золотого и наглого, как папаша. Хоть какое-то утешение для осиротевшего без обоих своих Капитанов князя Карна.
  Крёйн уехал на побережье в первую же зиму после гибели окаянных, едва Наири принялся расчищать там земли.
  Лемар, покончив с Тенями и разогнав работорговцев, самовольно покинул Карн и уже третий год живет в осушенной наспех древней Крепи, официально представляясь скромным учеником мастера Эрха. И являясь на деле Первым капитаном князя Амита, уже набравшим неплохую команду надежных людей: при дележе освободившихся от воды земель опыт Лемара неоценим. Хотя оценен, у некогда нищего вельможи на севере отличный особняк в столице и угодья на склоне озера. Яниза, пользуясь случаем, самым серьезным образом занялась возрождением фамилии Тэйлан, обеспечив мужу уже трех наследников и на достигнутом останавливаться не намерена, судя по свежим слухам. Как и чему кормящая и пеленающая мастер Юлл учит своих подросших мальчишек, вывезенных в первую же зиму из разгромленного семейкой в мелкую пыль степного селения, судачит весь Амит. Правда, очень тихо, с оглядкой, - поскольку характер благородной дамы мягче не стал.
  Гвардией Карна теперь заправляют старший Годэй и княжич Артен, с облегчением ступивший на твердый берег родины. Помня школу Индуза, он довел мостовые городов Карна до безупречно чистого состояния корабельной палубы. Бедняга выучил и парусное вооружение, и рангоут с такелажем, но до сих пор просыпается ночами и бессвязно твердит морские термины. В кошмарах его снова и снова экзаменует лично Лайл Бэнро, грозный, как в день возвращения Акулы после боя с окаянными. Зато в яви успокаивает бедного княжича, по последним слухам, Эмис. Видимо, ей на роду было написано выйти-таки за одного из мужчин династии Карн.
  Дари, вопреки ожиданиям и опасениям своих друзей, не покинул Агрис. Отогнал по весне в степь почти весь скот, умудрился безнаказанно подарить небольшой табунок брату Ная, насмотрелся на первое цветение, подышал влажным ветром и вернулся. Сказал, тут и отец ближе, и Римах его не отпускает, и за Рианом присмотр нужен. Лукавит - привык он к Агрису, прижился и пустил корни, вот и не хочет оставлять ставший родным дом.
  Не изменился только его светлость Римах Минд Агрэйн. Крестьянствует, нещадно ругает сыновей и гордится внуком в семье Иртэ и второй девочкой у младшего. С завидным упрямством платит малую дань Карну, смущая князя Риннарха. Хотя куда тот денется, если настоящий племенной скот пока есть лишь в Агрисе?
  Риан пропадал в горах больше года.
  Вернулся в свою избушку и живет очень тихо. Общается в основном с обленившимся и пополневшим котом и до сих пор тяжело переживает мое перерождение, которое упорно считает следствием своей чрезмерной скрытности. Впрочем, уже второй год пошел, как хитрые доброжелатели подсунули ему на воспитание подросшую, но не затихшую ничуть, хулиганку Митэ, пожелавшую стать настоящей травницей. И времени для самоистязания у бедняги теперь не остается.
  А Великий разнес в пыль поселение айри и лишил крыльев взрослых драконов, отказавших в помощи своему старейшине. Уцелели лишь хранилища знаний, а от вызывающего кислую мину на лице Риана корабля со 'скромным' именем 'Средоточение жизни' не осталось даже пепла. Дракон вынудил племя спуститься в долины. Чем это кончится, пока не понимает никто, но Тарпен любезно подарил изгнанным заброшенное пепелище на месте города Кумат. Айри у моря понравилось, пока они с людьми почти не общаются, но самые любопытные уже осматривают окрестности и побывали в Тэйкарне и Римасе, один даже заглянул в пустую недостроенную Академию, долго выспрашивал подробности.
  
  Я слушала и думала, как же замечательно добр этот мир, подаренный мне во второй раз Великим, теперь уже на неоспоримом праве рождения. Здесь у меня нет ничего, столь ценимого прежде: стабильности, дома, сбережений, комфорта. И нам едва ли кто отсыплет денег и подарит особняк: не рискнут они так отчаянно злить моего личного белоглазого демона. Да и не скоро мы осядем на постоянном месте, наверное. Зато теперь я свободна от страхов и бесконечной неуверенности в своих силах и поступках. А еще у меня есть самый родной человек, не способный предать, настоящие друзья и даже учитель. И мне не нужна длиннющая жизнь драконов и айри. Тем более, за мир мы можем не переживать, этот дракон великолепен, но следующий будет еще лучше.
  Я довольно откинулась на теплое плечо и подумала, что надо обязательно подбить толковых айри на роль наставников в Академии. Будем устраивать тут техническую революцию!
  В конце концов, у Риана всего-то лет триста осталось, чтобы хоть краем глаза посмотреть другие миры. Потом он будет слишком занят этим, родным и единственным - Релатом, которому целиком принадлежит каждый новый Великий дракон.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"