Садыков Шамил Бурганович : другие произведения.

Рассказы из серии "Из историй предательств"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Садыков Шамил.
  
   Рассказы из серии "Из истории предательств" (Трилогия).
  
  
  
   Е В А Н Г Е Л И Е О Т В А Р С А В Ы.
  
  
   "...Он воззвал громким голосом: Лазарь иди вон. И
   вышел умерший, обвитый по рукам и ногам
   погребальными пеленами, и лице его обвязано было
   платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть
   идет".
  
   Евангелие от Иоанна 11:43,44.
  
   " Первосвященники же и фарисеи дали приказание,
   что, если кто узнает, где Он будет, то объявил бы,
   дабы взять Его".
  
   Евангелие от Иоанна 11:57
  
   " И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою,
   который прозван Иустом, и Матфия".
  
   Деяния апостолов 1:23
  
  
   Глава 14.
  
  17. ...двери не открылись, их просто выбили ногами. И два огромных воина легко нашли среди женщин и детей Лазаря.
  18. Они вытащили его из дома и бросили в придорожную пыль под копыта беспокойных боевых коней.
  19. Наученные топтать людей, кони взмывали над ним и дико ржали над своею жертвою.
  20. Лазарь, как мог, изворачивался от них, и когда вовсе обессилил, уже простился с жизнью своей.
  21. Но эти, два воина, снова схватили его и бросили в ноги человеку ожидавшего в стороне.
  22. Человек этот, был главным из отряда. Он сделал знак, и оставили его наедине с Лазарем.
  23. Лазарь, смахнул пыль и грязь с лица своего и узнал этого человека.
  24. Савл! Савл! Спаси меня! - закричал он.
  25. Как же я спасу тебя, ведь у тебя уже есть спаситель, - ответил тот, кого звали Савл.
  26. Это не я! Это не я! Прости меня, господин! - кричал Лазарь. - Они заставили меня сделать это. Сначала они сказали, что я болен. А потом и вовсе закрыли меня на четыре дня в пещеру и сказали, что я мертв. Я боялся их! Они могли убить меня!
  27. Зачем ты обманываешь меня Лазарь!? - сказал Савл. - Я знаю, они дали тебе денег.
  28. Да, да! Потом дали мне денег. Вот они. Забери их, господин. Зачем мне эти деньги?
  29. И Лазарь достал мешочек с деньгами, но они рассыпались и утонули в пыли.
  30. Но Савл даже не взглянул на них.
  31. Кто из апостолов участвовал в этом? Кто из двенадцати? - спросил он.
  32. Никто, господин. Они сами были в изумление. Иисус оставил их. Он посылает их на проповеди, а сам ходит с женщинами и с теми, которых якобы исцелил. Он и меня звал, но я не пошел. Я всегда помнил о тебе, господин.
  33. Ладно, Лазарь, - сказал Савл.- Я верю тебе. Но молчи. Если я узнаю, что ты сказал что-то, убью. И тогда не только он, но и бог Иакова не воскресит тебя!
  34. И сел Савл на коня своего и уехал он и отряд его.
  
   Глава 15.
  
  6. По дороге в Иерусалим, заехал Савл тайно в селение и взял с собою одного из двенадцати, называемых апостолами.
  7. И войдя в город, он оставил воинов и с Апостолом прошел в храм, где ожидали первосвященник и некоторые из фарисеев и книжников.
  8. Там выслушав их, и других что были в храме, первосвященник сказал: Мы сделали верно, что смотрели за этим тайным движением. Видит бог, римляне не вечно будут править нами и тогда эти люди пригодятся нам.
  9. Но этот Иисус стал неуправляем. Надо избавится от него. Мы уже сообщили о нем римлянам. Но надо сделать так, чтобы отвести от нас подозрение.
  10. Апостол, подумай, кого из апостолов можно будет обвинить в измене.
  11. Кто же будет вместо Иисуса? - спросил Апостол.
  12. Один из двенадцати. Это вы решите с Савлом. - ответил первосвященник.
  13. Что делать мне? - спросил Савл.
  14. Иисус верит тебе, - сказал первосвященник. - Как возьмут его, убеди, что спасешь его. Но только чтобы он молчал. А дальше, служи римлянам, как служил. Ты еще полезен, будешь нам...
  
  
   Глава 17.
  
  12... ночью, после взятия, пришел к Иисусу некто с факелом.
  13. И испугался Иисус, ожидая истязаний, но узнал он лицо пришедшего и бросился в объятия его.
  14. Савл! - сказал он. - Ты не забыл меня?
  15. Я всегда был рядом, - ответил Савл.- Ты поступил правильно, что ничего не сказал им. Мы спасем тебя, Иисус. Завтра вечером они поведут тебя на распятие, а ночью мы снимем тебя и спрячем. И ты снова будешь среди друзей своих.
  16. Где мои женщины? - спросил Иисус.
  17. Хорошо, что ты даже теперь помнишь о них! - рассмеялся Савл.- Они ждут тебя Иисус!
  18. Они обнялись, прощаясь. Иисус прослезился.
  19. На выходе, у стражников, Савл встретил начальника римлян.
  20. Надо этих смутьянов распять рано утром, - сказал ему Савл. - И народа будет меньше, и успеем покончить с ними до праздников...
  
  
   Глава 18.
  
  8. ...и там, на Голгофе, Иисус увидел Савла.
  9. И указал ему головою на едва восходящее солнце, но Савл, лишь улыбкой ответил ему.
  10. И когда, в полдень, он отошел от чувств, но воспарял, то увидел под распятием своим Савла и сказал:
  11. Савл! Савл! для чего ты меня оставил?
  12. Но Савл отошел от него и подошел к одному из воинов и говорил:
  13. Вон тот, что между разбойниками, кажется, умер. Пойди, проверь, проткни его копьем.
  14. И подошел воин к распятию и вонзил копье свое в Иисуса.
  15. И возопил Иисус и взглянул на Савла. И понял он, что эта и есть помощь от него.
  16. И воспаряла его душа к отцу небесному, унося тайну Савла и других...
  
  
   Глава 19.
  
  14. ...там собрались испуганные ученики Иисуса в доме Марии. И когда, ночью, многие спали, некоторые рассуждали между собой: кто мог предать Учителя?
  15. Я знаю кто, - сказал Апостол. - Это Иуда. Вспомните, он поцеловал Равви и римляне взяли его. Это был сигнал. И сказали мне, что они дали ему 30 сребреников за предательство.
  16. Посмотрели ученики в сумке спящего Иуды, и нашли там мешочек с 30 сребрениками, которые Апостол тайно туда положил.
  17. Схватили они Иуду, вынесли из дома и удавили на древе.
  18. И в большом смущении возвращались домой.
  19. И сказал Петру тот ученик, которого больше всех любил Иисус:
  20. Ты видел, как Апостол зажал рот Иуде? Словно боялся, что он что-то скажет. Надо было нам выслушать Иуду.
  21. Апостол сделал правильно, - сказал Петр. - Иуда мог закричать и к нам бы пришли стражники.
  22. И не знал ученик, которого больше всех любил Иисус, что еще вчера Апостол обещал Петру первенство среди учеников....
  .............................................................................................
  38. Решено было восстановить число учеников, как было, двенадцать.
  39. И поставили между собой двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия, который был человеком Апостола, чтобы был лишний голос, когда станут голосовать за Петра.
  40. И бросили о них жребий, выпал жребий Матфию, и он был причислен к одиннадцати вместо Иуды.
  41. Но и Варсавий был человеком Апостола.
  42. Этот то Варсавий и написал это тайное писание...
  
  
  
  
  
  
  
  
   Повесть о любви.
  
  
  
  "ибо крепка, как смерть любовь"
   Библия. Песни песней 8:6.
  " Но повесть о Ромео и Джульете.
  Останется печальнейшей на свете"
   Вильям Шекспир.
  
  
  
   1.
  
   А айналып казыгын табар,
   ер айналып елiн табар.
   Сколько бы конь не кружил,
   к коновязи вернется
   Сколько б жигит не бродил,
   на Родину вернется.
  
   Казахская пословица.
  
  
   Укрывшись от посторонних глаз, отчаянно спорили два чеченских джигита, двоюродные братья Ахмад и Иса, вместе со всем населением своего аила, сосланные в казахскую степь.
  - Я хочу видеть Фатиму, - так говорил Ахмад о своей возлюбленной. - Я уйду отсюда и доберусь до моря. А оттуда я знаю, как добраться домой.
  - Не делай этого Ахмад! - уговаривал его Иса. - Ты заблудишься и погибнешь. Представь себе, сколько горя ты принесешь родителям?! Да и найдешь ли ты Фатиму? Солдаты выслали всех. Всех.
  - Они не могли выслать Фатиму.- убеждал Ахмад. - Вспомни, не каждый из наших мог найти дорогу в их аил. А кто и случайно и приходил к ним, не мог сам выбраться с этих мест.
  - Послушай Ахмад, - упрашивал Иса.- Сейчас зима. Дождись весны и тогда решай, идти тебе или нет.
  - Нет, я уйду сейчас,- отвечал Ахмад.- Я хочу видеть Фатиму.
   И тогда Иса сказал, что уйдет вместе с ним.
  Еще целый месяц они собирали припасы. И когда, наконец, решили что их достаточно, объявили родителям, что пойдут в соседнее стойбище навестить родственников.
   Ахмад попросил сестру свою Мадину, сказать родным через три дня, что они не вернутся никогда. Мадина, привыкшая слушаться мужчин, покорно кивнула головой и украдкой взглянула, прощаясь на братьев, завидуя далекой Фатиме.
  ...На восьмой день пути у них кончились припасы, а моря все еще не было видно. Еще через два дня братья поняли, что погибнут. Они не знали, это было чудо, что живы до сих пор. Ведь каким то чудом их пути не пересекались со стаями голодных волков, и, на их пути встречались заброшенные зимовки, где они могли переночевать.
   Настал день одиннадцатый. Они снова вышли в путь.
   Ахмад, окинул взглядом, в котором уже не было блеска удачливого беглеца, бескрайнею степь, и первым шагнул вперед. Время от времени он оглядывался назад, безмолвно шагавшего за ним обессилевшего Ису.
   В полдень начался буран. Братья в метре не видели друг друга. Но останавливаться было нельзя. Вокруг не было ни кустика, где они могли бы укрыться.
   Вскоре, когда Ахмад оглянулся, он не увидел Ису. Целый час он бродил вокруг, кричал и звал брата, вглядываясь вокруг себя, но никто не отвечал ему. Наконец он понял, что, и сам не знает куда идти. Но стоять было нельзя. И тогда он пошел вперед, туда, куда ветер дул ему в спину. А буран только усилился и под ее вой, Ахмад слышал вдруг, то веселый смех Фатимы, то грустную песню мамы. И когда, через некоторое время он услышал голос Исы, решил, что это ему тоже только чудится. Но голос был все ближе и ближе. И, наконец, он нашел Ису. У них не было сил обняться, и они просто прижались друг другу, согревая дыханием обмороженные лица.
   Иса стоял, прижавшись к стене какого-то сарая.
  - Я не могу найти вход,- виновато пояснил он.
   Побродив вокруг, они нашли дверь и, раскидав снег, вошли внутрь сарая. И, приглядевшись, увидели одиноко стоявшую в углу корову. Так к ним пришло спасение. И, спустя какой-то час, отогревшись, и наевшись свежего мяса, они уснули.
   Когда за ними пришли, они крепко спали. Их связали и только тогда с трудом разбудили.
  
   2.
  
   Человеком быть легко,
   человечным быть трудно.
   Адам болу онай
   Адамгер болу киын.
  
   Казахская пословица.
  
   Тепло и вкусно пахнет в зимовке Едеге.
   Только не радует это Едеге и его гостей. Горе у Едеге. Пропала корова. Мясо кончится, а корову кормилицу не вернешь.
   Вместе с аксакалами, за достарханом русский Иван, бывший старый революционер и директор одного из ленинградских заводов Завьялов Петр Степанович, осужденный как троцкист и сосланный после отбытия срока в этот аул. И самый уважаемый старик из гансов (так в этом ауле звали немцев-переселенцев с Поволжья) бывший ветеринар Чапаевской дивизии, рыжий Карл Рихтер, известный своей безотказностью, когда случается лечить домашнею скотину и тем, что он лучше всех скоро выучил казахский язык.
   Отведав угощение, аксакалы сочувственно поглядывают на хозяина и тихо переговариваются между собой.
   И только жена Едеге, маленькая Халима, громко плачет, посылая проклятия на беглецов, привязанных сидя спинами друг другу, в углу зимовья. Но и она скоро умолкла, когда старейший из аксакалов - Абдрахман велел ей накормить братьев. И Едеге с удивлением наблюдал, как, став на колени и тихо плача, Халима кормила беглецов, и они, не поднимая головы, благодарили ее.
   Вскоре в зимовье вошел старейший аксакал из сосланных чеченцев Гамзат. Едеге, как положено хозяину, встретил его, помог раздеться, полил водой на руки с кувшина и указал на место среди аксакалов. Гамзат, обошел всех, приветствуя рукопожатием, затем сел на свое место и совершил короткую молитву. Халима поставила перед ним мясо и сурпу.
   Отведав это, Гамзат немного помолчал, затем спросил:
  - Могу ли я говорить, аксакалы?
  - Говори, - сказал ему Абдрахман.
  - Большое горе постигло наш народ, - говорил Гамзат. - В один час мы лишились Родины, и нет нам утешения, ибо как говорят в вашем народе, что лучше камнем быть придорожным, но в стороне родной. Это тоска по дому привела этих наших молодых братьев в эти края, и они совершили поступок не угодный Аллаху. Аксакалы. Что вам до жизни этих джигитов? Вы все понимаете, что с ними будет. Отпустите их. Мы купим и вернем корову уважаемому Едеге и вечно будем молить Всевышнего за души ваши.
   Гамзат замолчал. Из аксакалов только Абдрахман да Сагит знали русский язык, и Сагит пересказал, как мог слова чеченца.
   Гамзату ответил Абдрахман.
  -Купите корову? Почтенный, даже у нас нет таких денег, чтобы помочь Едеге. Мы все понимаем твои слова Гамзат и даже Едеге. Но каждый из нас думает, а кто же это все скажет оперу? А ведь у каждого из нас семьи и дети. Ты подумал об этом, Гамзат? И напрасно ты вызвал наши души на суд Аллаха. Вот спроси у Ивана, разве кто ему сказал хоть одно плохое слово? Вспомни, когда вас бросили сюда, как стадо баранов, разве мы не помогли вам? А сколько горя нам всем принес немец-фашист? Но пусть хоть один ганс скажет, что мы упрекнули его, что он тоже немец?
   И снова в зимовье наступила тишина. Наконец поднялся старый Гамзат и сказал:
  - Простите меня аксакалы. Я мог обидеть вас словами. Спасибо Абдрахману, он правильно сказал. Кто поедет за опером?
  - Я утром завтра поеду, - откликнулся Сагит.
  - Это два дня пути, - говорил Гамзат.- Аксакалы, отдайте нам этих юношей на эти два дня. Пусть они проживут их среди народа своего. Я, Гамзат обещаю вам, через два дня я сам приведу их сюда и свяжу их, как они связаны теперь.
   Абдрахман, дождавшись, когда Сагит перескажет слова чеченца, оглядел молчаливых аксакалов и, понимая, что они будут молчать сказал:
  - Я верю этому человеку.
   И наклонившись, взял нож и подал его Гамзату, чтобы тот мог перерезать веревки связанных беглецов.
  
  
   3.
  
   Кiсiнi кейде таршылык сынайды
   Кейде баршылык сынайды.
   Достоинство человека проверяется
   И нуждой и достатком.
  
   Казахская пословица.
  
   Прошло четыре дня, как оперуполномоченный с двумя солдатами увез беглецов район, когда в зимовку к Едеге пришел Абдрахман.
   Едеге поспешил встретить аксакала, чтобы помочь раздеться, но тот остановил его и сказал:
  - Одевайся и выходи на улицу Едеге, разговор к тебе есть.
   Едеге оделся и вышел на улицу. Взволнованная Халима поспешила за ними. На улице она увидела, кроме Абдрахмана, русского Ивана, чеченца Гамзата и ганса Карла в руке которого была веревка, с привязанной к ней, огромной, черно-белой масти коровой.
   К Едеге подошел старый Гамзат и, наклонившись, медленно, чтобы было понятно, сказал:
  - Почтенный, вот мы купили тебе корову. Все чеченцы отдали свои деньги. Аксакалы помогли нам, сколько могли. Иван, продал дорогое кольцо и дал нам денег, половина денег его. И гансы собрали все, что есть у них. Возьми эту корову Едеге и прости грех наших молодых братьев, ибо не со зла согрешили они.
   Смущенный Едеге, переминался с ноги на ногу, не зная, что ему сказать и делать. Наконец, он заглянул за спину старого ганса Карла и взглянул на корову.
  - Бери корову Едеге, бери, - сказал по казахский, попыхивая трубкой, старый Карл. - Эта корова лучше прежней будет, я сам выбирал.
   Довольный, что сам умный Карл выбрал ему корову, Едеге благодарно улыбнулся ему.
   Тут, услышав слова Карла и понимая, что какие-то важные дела делаются без нее, вперед выступила Халима. Она растолкала стариков, подошла к корове, осмотрела ее рога, ощупала вымя и произвела еще множество движений известных только им, женщинам. Наконец, видимо довольная таким осмотром, она зачем-то похлопала по бокам коровы и немного смущенная тем, что на нее смотрят мужчины, опустив глаза, подошла к старому Гамзату. Халима, положила руку на его грудь, и, подняв голову, медленно, выбирая слова, сказала:
  - Скажи твоя Айна. Халима сказала. Ходи в гости. Молоко, чай кушать будем.
   И довольная, что так много смогла сказать по русский, рассмеялась.
   Гамзат, аккуратно взял ее руку и тихо погладил ее.
  
  
   4.
  
   Айрылмастай досына
   кайрылмастай суз айтпа.
   Другу неразлучному
   не говори слов прощальных.
  
   Казахская пословица.
  
   Возлюбленная Ахмада, Фатима, не выдержав тяжелой дороги, умерла одна из первых, за два месяца до того, как Ахмад отправился к ней на Родину, и была похоронена на чеченском кладбище, сотни, которых разбросаны по всей степи казахской.
   Ахмад, умер от воспаления легких, в одном из колымских лагерей.
   Они никогда не узнали о судьбе своей любви в этой земной жизни.
   И поэтому их любовь не самая печальнейшая на свете...
  
  
  
  
  
  
  
   ПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ.
  
  
   "Загнали в сарай и приказали:
   - Молитесь Богу!"
  
   Алесь Адамович. Янка Брыль. Владимир Колесник.
   "Я из огненной деревни..."
  
  
   От автора.
   Я знаю, автор не может вмешиваться
   в свое повествование, но так получилось.
   Сейчас этого человека нет на этой земле.
   Я никогда не видел его, но я знал о нем.
   И думал, а надо ли писать о нем?
   Ведь на свете столько много людей
   хороших, о которых можно рассказать.
   Однажды я написал о нем:
   "И что не прощает человек.
   Прощать не смеют боги!".
   Поэтому пишу. Пусть он не думает,
   что его ждет суд Божий.
   Пусть Бог судит тех, кого он и ему
   подобные: замучили, сожгли и убили...
  
  
   Россия. Город Н. 1992 год.
  
   Такой многочисленной Конференции Церкви не ожидал никто. И Церковь, в чьем городе было принято решение провести эту Конференцию, спешно принимала меры по встречи, благоустройству всех тех, кто смог приехать на нее.
   Ветер перемен, ветер свободы, который наступил вдруг после стольких лет преследований, были причиной столь многочисленного паломничества душ единоверцев.
   Особо радовали глаз - многочисленная молодежь, которая была как бы лучшим свидетельством укрепления Церкви, ее гордостью и надеждой в будущем.
   И люди не замечали всех тех неудобств, которые им вначале пришлось испытать. У многих катились слезы благодарности, и они бесконечно благодарили Иегову за эти благодатные времена.
   Но особую радость испытали все, когда воочию увидели тех братьев, кто неоднократно пострадал за веру и провели большую часть своей жизни в узах. Их имена передавали друг другу из уст в уста, и многие привставали с мест своих в желание увидеть тех, о ком много раз слышали, и кто был для них, примером святой веры.
   Вот приехал Лучко Василий Данилович, один из виднейших благовестников соседнего региона и узников за веру. Приехал, по старой привычке на чьей-то неприметной машине, как во времена Советов, когда власти всячески препятствовали таким вот общениям. Его узнали сразу, едва, его покрытая сединой, но с величаво- благородным лицом голова, показалась из машины.
   Организаторы Конференции и старшие братья поспешили приветствовать его, но он, не стал отнимать ни у кого из них времени и с присущей ему скромностью, ласково поприветствовал кратко всех и отошел в сторону, в ожидании начала Конференции.
   Но едва Василий Данилович, разомнул в дороге оттекшие ноги, как подошла к нему молодежь местной Церкви. И он, понимая их желание иметь общение с таким выдающимся братом по вере, с готовностью и доброжеланием повернулся к ним навстречу.
  - Брат Василий Данилович! - сказал один из молодежи. - В нашей Церкви есть один брат-старец, который делил с вами узы за веру нашу и он хочет видеть вас.
  - Конечно! Конечно, где он? - откликнулся Василий Данилович, поспешно доставая из кармана футляр с очками.
   И к нему подвели старца, едва передвигающего ноги и с дрожащими руками, которого он не узнал. Но старец этот, едва увидев брата Василия Даниловича, словно ожил, ушел из рук молодежи, упал на плечи брата Лучко, обнял их и заплакал.
  - Василий! Ты не узнал меня? Я это, я! - плакал старец. - Егор Прошкин. Ну, не узнал? Да что ты, ну Жиган я, вспомнил?
  - Жиган,- выговорил вдруг Василий Данилович.- Да ты жив еще?
   Тут старец, от радости, что его, наконец, узнали, затряс головой, и еще пуще расплакался. Брат Лучко, аккуратно обнял его и отвел в сторону, показывая окружающим, чтобы их оставили одних. Умиленные, такой встречей, молодежь вежливо отошла в сторону.
   Старец, успокоился и, утерев и без того от старости слезливые глаза, заговорил:
  - Васька, и ты жив. А я то слыхивал о тебе, да вот ведь все же пришлось свидеться. Помнишь то молодость нашу, Васька? А все же сгинули коммуняки! Не зря выходит, мы с тобой страдали! Сколько лет прошло? Ой, как много! Ты, как от нас на повышение в сорок третьем ушел, так я о тебе не слышал. Это потом слышал, что тоже судили тебя. Так сколько же ты отплатился за дело наше?
  - Да уж двенадцать лет пришлось помыкать по лагерям,- ответил Василий Данилович.- Да и за веру потом несколько раз.
  - Ой, двенадцать! А что так мало то? Да ты ведь у нас завсегда в командирах ходил, и на повышение тебя, а не кого другого забрали?
  - Да, так получилось,- как бы нехотя ответил брат Лучко.- Я же говорю, потом еще за дела веры нашей пострадал немало.
  - Оно понятно, за веру,- согласился старец. - А я вот, по всей строгости, понимаешь. Все двадцать пять лет от звонка до звонка. А Харча, помнишь, ну сифилитик этот, тот тоже двадцать пять. А Звонарь, помнишь Звонаря? Так этот сознался, что эту дочь председателя колхоза, прежде чем пристрелить, снасильничал. Так тому вышка! Вот дурень, смолчал бы! Да ты, не помнишь, это он потом, как ты ушел, вот.
  - Да, да, - согласился Василий Данилович.- Да о чем мы? Надо бы о вере,
  - Ну, дак я о вере и говорю, - приободрился старец.- Я и говорю. Не зря значится, пострадали мы столько лет. А все наша правда вышла! Кончилось время их - антихристово!
   Молодежь, стоявшая поодаль, с интересом наблюдала, как общались эти два старца - брата, отдавшие многие годы за веру. И вскоре, когда объявили, что Конференция начинается они, наконец, могли воочию услышать проповеди многих таких героев веры.
  
  
   2.
  
   Когда к кафедре вышел брат Василий, по залу прошелся шепот:
  -Тише! Тише!
   Все знали, как тихо начинает говорить о Слове Божьем брат Василий.
  И как потом, этот его голос, словно спустившийся с небес глас Божий гремит как гром в небе поражая слушателей своей яркостью и убедительностью в вере в любовь Господа и призывающего любить ближних.
  - Это о нас сказано в Писание: - говорит брат Василий,- "Вы - наше письмо".
   Мы - письмо Божие для этого мира. И мы свидетели любви Божьей!
  
  
  
  
  
  
   3.
  
   Январь 1943г. Деревня Р. Белоруссия.
  
   Йозеф фон Гравиц, гауптштурмфюрер СС, был недоволен. Вместо обещанного отпуска, он вынужден был, по указанию своего командования, контролировать очередную акцию отряда из батальона Дирлевангера по уничтожению партизан.
   И ему было неприятно, что он, барон фон Гравиц, должен общаться со всяким сбродом из батальона, сформированному, по слухам, из бывших уголовников. И, укрепленный ныне, тем же, еще меньше привлекательным, местным контингентом.
   Никаких партизан конечно не было. Кому взбредет в голову соваться в лес. А с пособниками нет проблем. И вот они, в очередной деревне пособников. Тут фон Гравиц конечно отметил, наконец-то научились работать, спокойно и без лишнего шума. Да и население деревни, словно наслышанное о бесполезности сопротивления или бегства, практически безропотно медленно проходит мимо строя оцепления в колхозную конюшню на окраине. По мере приближения людей этот строй сужался все плотней и вот, наконец, показались и последние люди.
   В ожидание, когда они подойдут, фон Гравиц, рассказал стоявшим рядом офицерам о том, как еще до войны он побывал в России, и видел в одной из церквей Ленинграда удивительную икону. Вначале он думал, что это просто пустая рама и прошел мимо. Затем он вдруг увидел, как одна почтенная русская фрау поставила перед этой рамой свечку. Вернувшись, он обнаружил в раме, прекрасное изображение отрубленной головы Иоанна Крестителя на блюде, которая, отображалось только тогда, когда перед ней ставили свечу. И он, фон Гравиц, вовсе был бы не против, если такой вот трофей, пополнил его коллекцию. Но где сейчас Ленинград и где они?
   Офицеры сочувственно качали головой, зная родовую набожность семьи фон Гравиц и страсть барона к коллекционированию старинных икон.
   Барон же заметил, как, слушая его, офицеры поглядывали куда-то вправо за его спину. И, прикуривая сигару, он как бы случайно повернулся в эту сторону, но никого не увидел. Он уже хотел, было вернуться к прерванному разговору с офицерами, как увидел недалеко отсюда ребенка, который бежал в сторону леса, проваливаясь в сугробы, отчего голова ребенка то появлялась, то исчезала. Это была девочка лет шести-семи и ее ярко-красный платок, мелькал в снегу.
   Фон Гравиц повернулся к офицерам и продолжил разговор.
   Хлесткий, одиночный выстрел прервал его на полуслове.
   Сомнений не было, стреляли туда, куда офицеры вновь обратили свои взгляды. Барон обернулся и увидел завалившейся на сугроб тело девочки.
  - Кто стрелял? - спросил он офицеров.
  - Вон тот русский, - махнул рукой в сторону один из офицеров.
  - Приведите его ко мне,- сказал фон Гравиц.
   Офицер подозвал солдата, дал ему указание и вскоре тот привел к ним стрелявшего.
  - Старший полицай Василий Лучко, - доложился он, и офицер - переводчик передал это барону.
  - Спросите его, обер-лейтенант, зачем он стрелял? - поеживаясь от холода, спросил фон Гравиц.
  - Он говорит, что это ненужный свидетель, господин гауптштурмфюрер!- доложил обер-лейтенант, переговорив с русским.
  - Хорошо. Отпустите его, - распорядился барон и спустя некоторое время неожиданно для окружающих выругался. - Дерьмо! Неужели у нас с ними были одни прародители - Адам и Ева?
   Когда закрылись ворота вслед за последними вошедшими в конюшню, их плотно придавили бревнами.
   Командир отряда подошел к барону и сказал:
  - Господин гауптштурмфюрер! Разрешите доложить! Для ликвидации собрано 128 человек. Из них 27 -мужчин, 69- женщин, 32-детей. Пять человек, оказавшие сопротивление, расстреляны на месте. Разрешите приступить к акции!?
   Барон, аккуратно записав данные в блокнот, устало махнул рукой:
  - Начинайте.
   Основательно обложенная соломой и облитая горючим, конюшня загорелась легко и скоро.
   Немного отогревшись у ее огня, барон отошел в сторону и вдруг снова увидел это тело девочки.
   Он что-то вспомнил, достал блокнот, зачеркнул цифру пять и рядом, крупно написал цифру шесть.
  
   4.
  
   Конференция закончилась. Довольные организаторы провожали гостей. Многие плакали.
   Подъехала машина и за братом Василием Даниловичем. Всем хотелось попрощаться и прикоснуться к этому известному служителю. Последним, к нему подвели брата, старца Егора.
  - Ну что, Василий, чую я, не свидимся мы более,- сказал брат Егор.
  - Да уж, похоже на то,- ответил брат Василий.
  - Эх, пожить бы себе вволю! - пожаловался вдруг брат Егор. - Да здоровья уж нет! А как же так, Васька получилось, а? Я вот двадцать пять, а ты только двенадцать отдал годков этим бесам?
   Брат Василий Данилович пожал плечами и, бросив, полный братской любви взгляд на провожающих, сел в машину.
   И прежде чем захлопнулась дверца машины, ответил. Да так, что это услышал только брат-старец Егор:
  - Свидетелей не надо было оставлять Егорушка, свидетелей.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"