Сорино Сони Ро : другие произведения.

Моление Йога Сотхота

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

.


.


Там, за покосившимися городскими окраинами,

за церквями с глухими перезвонами,

за белыми берёзами с чёрными ранами,

за снежными полями и промороженными курганами,

за черными монастырями и околевшими заставами,

там,

на дороге из гиблого леса в Чёрен град,

стоял мужик в помятой фуфайке,

подпоясанный солдатским ремнем.

Страшный мужик, небритый, с цигаркой,

в промасленной кепке, надвинутой на брови,

в кирзовых сапогах по колено,

с ружьишком за плечом.

Стоял и смотрел на город.

А город, с черной щетиной

прогорклых вишнёвых садов,

на него глядел-глядел, да не выглядел,

потому что не ждал.

И знал вродеть чего и откуда,

да только вот – когда,

чтобы и тут, и там,

и святой старухе поднесть к елейному лбу

и беременной бабе к животу,

чтобы в уста молчаливые да допьяна,

чтобы солдата, полуживого от мороза, по лицу,

да деда колдуна за бороду и по горбу.

Для того мужик и держал в руке

по голове.

В левой мальчонка, в правой девчонка,

левой за вихры, правой за косы,

а что до того, что леший говорил, мол это безносая

вусмерть покосила, насмерть помолола,

что сожрала, что высосала,

а чем погребовала,

так тому не верьте,

да хоть возьмите и проверьте.

Мужик те головы по дороге пустил,

размахнулся посильнее и бросил:

сначала мальчонку,

потом девчонку,

да ружьишко с плеча сдёрнул и давай в серые тучи палить,

чтобы город просыпался поскорей

и встречал дорогих гостей.

Чтобы весь, до последней бабки со свечой в гробу,

вышел смотреть, как катится вприпрыжку

весёлая голова, оставляя за собой

на дороге промороженной да перекорёженной

красную полосу.

Голова в ваш город не зайдёт, –

шептал мужик, стреляя по тяжелым тучам,

где Иога сидел и вниз не глядел, –

кругом очертит,

чтобы знали свой предел черти

отсель и досель жарить, да жалить,

да шкуры с живых снимать и на себя надевать;

а прочих, которые похитрее,

девчоночья голова догонит

и каждому сердце выгрызет.

А там и я приду, да в храм войду,

да поклонюсь образам, чёрным по чёрному,

да свечку поставлю и осеню себя крестным знаменем,

да прошепчу их седым головам с медными нимбами:

Чего у тебя ещё не было

под белыми стенами? Того ли, что под каждой вишней

по убиенному младенцу закопано?

Того ли, что с тех пор твои бабы рожают зверей,

а звери пожирают людей? Того ли, что детей убавляется,

стариков прибавляется, смерть косит ржавой косой,

а пёс сидит на троне из костей, да лает на гостей?

Нет, свят брат, того в тебе не было, чего в молитвах не просил,

того в тебе полно, что под горло подпирает да блевотой выпирает,

чего не было – того не будет, что желается – то и случается,

что живёт – то умирает, а что умерло – то и есть твоё,

а всё твоё – мёртво, потому как жило нежитью,

выло по полям, и костьми поросло, как травой,

по гробам, по домам, по долам и лесам.

Примай гостей, коих выгнал до срока,

а у срока, сам знаешь,

сорокА сорОк – по косточке соберёшь,

да по часовням рассыплешь,

отмеришь да посчитаешь,

сам съешь и другим дашь,

поклонишься, помолишься, да шасть во гробик,

чтобы спать смертным сном и ждать пауком,

покуда не откроют, не отпоют, свечой не подпалят

и в поле не выбросят

на съедение головам, пока различаются.

А покась обожди,

сейчас отстреляюсь и приду.

Приду, и за всё спрошу.





А по марту выползут монахи из своих тёмных келий,

начнут снег ноздреватый гнилыми зубами

жрать, причмокивая, охая да икая,

славя Иогу голосами тоненькими,

тряся бородами козлиными,

простирая ручонки от края и до края,

от времени и до времени,

от погоста, где соборовались червями,

до монастырской пекарни, где просвиры пекут

из костной муки,

а кости сами мелют и метелят у себя по кельям,

по одной да по две,

а как по три – уже и давятся, и помирают

по полдюжины зараз, а по дюжине через два,

клича сороку через решётки,

всякого сору ей кидая

и всякого добра ей желая.




До срока сорока выжидала на соре,

чтобы из мёртвой головы глаз выклевать,

на дорогу бросить,

да в него посмотреть – а ну как небо там отражается?,

восковыми слезами по иконам растекается,

мироточит из подмышек, где кафтан проеден мышью,

которая черной монахиней послана

по дороге трупами выстланной

и обратно высОко просится,

где в норе живёт у Иоги под боком,

даром что зовётся Богом,

а сам и знать не знает, что Чёрен град помирает,

под пятой мужика страшненького,

в фуфайку драную одетого,

солдатским ремнём подпоясанного,

цигарку вонючую покуривающего,

да две головы держащего.

Одна голова – мальчонка, вихрастый и скуластый,

другая голова – девчонка, ликом прекрасна.

От этих-то голов и натерпелся град Чёрен,

он – лиса, она – коса,

что один не съест, то другая подберёт,

да так, с тех пор, тот град и не живёт.




.




.




.




.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"