Средин Ник : другие произведения.

Вертолетики

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вертолётики - детское название семян ясеня или клёна.

  "Вертолётик" планировал на подставленную ладонь. Перед самым "приземлением" неожиданно опрокинулся вниз семечком и ввинтился в кожу, как бор-машинка в зуб.
  Я вскрикнул, запоздало отдёргивая руку. От резкого движения "вертолётик" выпрыгнул, полетел дальше, радостно вращаясь и пофыркивая. Я зашипел, зажимая ранку ладонью. Проверил - на самом деле шла кровь. Да что там шла! Текла рекой из "кратера", вспухшего поперёк линии жизни. С детства не люблю вкус крови - гадкий, с привкусом соли и железа. Начнёшь дезинфицировать ранку - и сразу тошнить тянет. Особенно, когда так хлещет.
  Тьфу!
  - Гражданин! - рявкнули за спиной. - С вами всё в порядке?!
  Я подпрыгнул. Резко развернулся. Высокий, худощавый парень, похожий на фонарный столб в униформе, раздражённо рассматривал меня. Наверное, размышлял, что я мог забыть в Любужском лесопарке на окраине города, в семь часов утра, да ещё в субботу. Что он сам там делал - было понятно: маньяка ловил. Четыре человека пропали за неделю, не удивительно, что всех на уши поставили.
  - Лейтенант Степанов, - представился милиционер и подозрительно спросил. - Что у вас с рукой?
  - Да тут... - я решил, что если отвечу правду, то сразу окажусь в "обезьяннике": милиция даже в НЛО не верит, а тут - атакующие "вертолётики"! Лейтенант бы явно подумал, что пытаюсь запутать следствие и скрыть следы. Следы чего? Вот этот вопрос и стали бы выяснять в отделении. - Поцарапался.
  - Ваши документы.
  Я вспотел, лихорадочно придумывая, как отмазываться. В принципе, вряд ли мне грозило что-то страшное, но... Взгляд милиционера с каждой секундой становился тяжелее. Я сунул левую руку в нагрудный карман кожанки, готовясь заводить шарманку про свою добропорядочность и забывчивость - и неожиданно наткнулся на удостоверение. Уверенно улыбаясь, протянул стражу порядка пластиковый прямоугольник. Кровь потекла по мизинцу, пришлось опять присасываться к ладони.
  Тьфу, гадость!
  - "Земля и люди", - хмуро прочитал лейтенант. - Журналист?
  - Угу.
  - Если хотите узнать про маньяка - обратитесь в УВД, - сурово отчитал милиционер, возвращая корочки. - Нечего здесь посторонним шляться.
  Ответить я не успел - с треском ломая кусты, на дорожку выскочил пожилой мужичок. Невысокий, седой, в очках образца семидесятых - с толстыми стеклами и широкой оправой. Мужичок одёрнул заношенную ветровку, перевёл дух, и скуксился под взглядом лейтенанта, комкая в руках тряпичную сетку.
  - Ваши документы!
  Мужичок покорно достал паспорт. Я удивлённо посмотрел на очкарика - он что, постоянно с собой паспорт таскает?
  - Вы что, всегда его с собой носите? - хлопнул глазами милиционер.
  - Ну... да. А что? - нервно спросил мужичок. Попробовал вызывающие выпятить грудь. - Вы же сами, чуть что - документы требуете!
  - Что вы здесь делаете?
  - Гуляю. Имею право гулять, где хочу!
  - А в кустах что делали?
  Я не сдержался. Хохотнул.
  - Отвечайте! - потребовал лейтенант, цыкнув на меня взглядом.
  - Грибы собирал, - буркнул очкарик. Быстро поправился. - Бутылки искал.
  Милиционер задумался. Махнул рукой, вернул документ.
  - Еще раз увижу - закрою на пятнадцать суток, - зло повернулся ко мне. - И тебя тоже, чтоб не мешался под ногами.
  - Спасибо, - промямлил мужичок. Тронул меня за рукав. - Пойдёмте, молодой человек.
  Я кивнул на прощание лейтенанту. Пошёл по аллее рядом с очкариком. Справа, за стеной кустов, начинался вполне настоящий лес, для приличия именуемый лесопарком. Слева, метров через двадцать, по трассе бегали машины. Было прохладно, особенно в тени аллеи. Я плотнее запахнул кожанку, проверил ладонь - кровь уже почти не текла.
  - "Вертолётик" укусил? - поинтересовался мужичок.
  - Он что, ваш, что ли? - обиделся я, решив, что единственным способом догадаться, кто меня мог поцарапать, было самому сделать такую "штуку".
  - Может быть, его назовут моим именем, - усмехнулся очкарик. Подмигнул. - Если хотите, могу показать дерево, с которого они облетают. Только там сейчас опасно.
  Я представил рой атакующих "вертолётиков". Хмыкнул. Посмотрел на руку - и раздумал отвечать что-нибудь ироничное.
  - Мутации, - пояснил мужичок. - Деревья приспосабливаются к городской среде. Эти развили способность ускоряться перед падением. Знаете, в лесах и лесопарках, куда часто ездят отдыхать, от постоянного хождения верхний слой почвы уплотняется настолько, что становится сравним с асфальтом. Думаю, они скоро и асфальт пробивать научатся.
  Я не поверил. Промолчал, разглядывая ранку. Кровь остановилась, но я зачем-то подвигал большим пальцем - и снова пришлось прижимать к губам солоноватую гадость.
  - Но это не основная мутация, - покосился на меня очкарик. - Они теперь прорастать умеют из всего, куда впрыснут семечки после столкновения. Деревья-паразиты, вроде ос-наездниц.
  - Чего? - я остановился.
  - А вы не слышали? Странные болезни, когда у человека появляется вялость и слабость, а потом из всего тела начинают пробиваться ростки? Недавно в газете писали.
  - Бред! - бросил я и зашагал к остановке.
  Аллея и лесопарк закончились, мы вернулись в город с обшарпанными "хрущёвками", старыми дорогами со щербатым асфальтом и табуном троллейбусов на отдыхе. Круг конечной остановки окружали деревья, отчего троллейбусы казались мустангами, пасущимися на полянке. Некоторых отвязали от проводов, один негромко ржал двигателем, собираясь ехать.
  - Я их уже три года изучаю, - вздохнул мужичок, догнав меня возле скамейки, свежеокрашенной в ядовито-зеленый цвет. Снял очки, протер стёкла полой куртки. - Вы можете мне не верить, но когда начнутся симптомы, будет уже поздно. Я могу дать вам отвар, который убьёт семечки. Сам регулярно пью, как видите, здоров.
  В последнем я крепко сомневался.
  - Я тут недалеко живу, на Димитрова. Ехать десять минут. Зайдёте, выпьете стакан и идите, куда вам надо...
  Троллейбус громко чихнул, шмыгнул мотором и потянулся к остановке.
  - Единственное, что вы сейчас можете заметить, это вся ладонь будет чесаться, - очкарик бросил взгляд на ранку. - Это семечки подстраиваются под ваш обмен веществ, вживляются в кровеносную систему.
  Разумеется, в руке сразу же начался зуд. Я зашёл в последнюю дверь, раздражённо плюхнулся на сиденье и уставился в окно, демонстративно не слушая сумасшедшего очкарика. Сонный кондуктор, полноватый дядечка с копной рыжих волос, немного напоминающий Страшилу из "Волшебника изумрудного города", шумно вздохнул и подкатился к нам через пустой салон.
  - С вами всё в порядке? - спросил "страшила", меняя деньги на билет. - Помощь не надо?
  - Нет, - буркнул я.
  Ладонь чесалась всё сильнее. Было ясно, что это обычная реакция на порез, и в большей степени психологическое явление: начнёшь прислушиваться к пальцу - он и заболит, никуда не денется. Шансов, что это в самом деле чудо-семечки разбредаются по организму, было не больше одного на... ну, на тысячу, например. Я представил, как появляется прыщик, чешется, набухает, а потом из него появляется травка... И так по всему телу! Вздрогнул. В конце концов, чем я рисковал, заходя к пожилому мужчине?! Не девица же! А на Чикатилу он совсем не был похож.
  - Извините, - пробормотал я, не зная, как попросить отвар.
  - Передумали? - обрадовался очкарик. - Идёмте! Как раз пора выходить.
  Направо улица спускалась к мосту. Вдали, на том берегу, поднимался холм, облепленный домиками микрорайона "Юбилейный". Мужичок потащил меня через дорогу налево, нырнул по какому-то переулку вниз, свернул, еще раз повернул и привел во двор, окружённый тремя десятиэтажками. Возле въезда во двор прямо из асфальта росло дерево - молодое, с листьями.
  - Думаете, это ЖЭК виноват? - спросил очкарик, заметив, на что я смотрю. - В прошлом году ещё не было, осенью ремонтировали дорогу. Оно пробилось из-под асфальта. Знаете как? Видите вон тот тополь? Правда, похож?
  - Ну... - я растерялся. В моём представлении все деревья были похожи друг на друга, а растения одной породы и вовсе являлись близнецами.
  - Деревья научились размножаться грибницей. Корень тянется в сторону под землёй, из него на должном расстоянии начинает расти новый экземпляр. А асфальт - он только кажется крепким, его даже трава легко взламывает. Знаете, насасывает воду, разбухает, а стенки у нее прочные, так что сама не лопается, давит вверх - давление до сотен килопаскалей доходит - и пробивается. А всходы деревьев ещё мощнее, особенно тополя. Им под асфальт попасть сложнее, чем прорасти. Запомните мои слова, теперь, как научились грибницей размножаться, они нам скоро все дороги перепортят! Заходите.
  Лифт с тусклой лампочкой, поскрипывая, как виселица на ветру, поднялся на восьмой этаж. Мужичок проворно открыл дверь в квартиру, пропустил меня вперёд.
  Обычная однокомнатка. Старая мебель, обои советских времён, но не ободранные - наверное, домашних животных не держали. Очкарик подтолкнул мне под ноги древние разбитые тапки, на удивление уютные. Сам переобулся в шлёпки и ушёл на кухню греметь посудой. Я успел пригладить волосы перед зеркалом и повесить кожанку рядом с ветровкой хозяина, когда он вернулся со стаканом, наполненным чем-то мутным.
  - Происходит революция в растительном царстве, - сообщил мужичок. - Пейте.
  Я принюхался.
  - А может, лучше водки тяпнуть? - нерешительно спросил я. - От спирта любая зараза дохнет.
  - Хотите - рискните, - пожал плечами очкарик. - Только не сказал бы, что травиться алкоголем - хорошая идея. Проходите в комнату, покажу вам свою коллекцию новых видов. Небольшая, но я ведь не ботаник. Так, на досуге интересуюсь...
  В серванте стояла посуда, на книжных полках - Уэллс, Большая Советская, ещё какие-то энциклопедии и справочники. Мужичок, шаркая шлёпками, открыл выдвижной ящик, протянул мне коробок.
  - Очень любопытный жёлудь, - прокомментировал ботаник-любитель.
  Я одним махом проглотил отвар, поставил стакан на столик и заглянул в коробок. Жёлудь казался покрытым мелким пухом. Мужичок взял с карниза горшок с кактусом, приставил к краю стола.
  - Кладите его, - предложил ботаник.
  Жёлудь секунду лежал неподвижно, потом зашевелился, повернулся шляпкой в сторону кактуса и перебирая пушинками резво пополз к краю стола. Очкарик ловко поймал его и засунул обратно в коробок.
  - Как я понимаю, это приспособление, чтобы семена не погибали, если упадут на асфальт, - сказал мужичок. - Хотя, может быть, они вообще ищут более благоприятные места для роста. Честно говоря, не проверял - очень уж они быстро убегают и зарываются, а единственным экземпляром не хочется рисковать.
  Я посмотрел на стакан, прикидывая, не мог ли так быстро сработать какой-нибудь наркотик. Вряд ли.
  - Покажите ещё раз, - попросил я.
  - Новое слово в размножении деревьев, а? - мужичок поставил горшок с кактусом с другой стороны. Положил жёлудь шляпкой от кактуса. Фокус повторился. - Не пассивно падать, где придётся, а самому отыскивать место под солнцем. Но это ещё не всё.
  Мужичок вернулся к серванту, а я, не думая, что делаю, сунул коробок с жёлудем в карман джинс.
  - Вот то, что сотрёт нас с лица земли! - провозгласил очкарик, выставляя передо мной в ряд склянки с заспиртованными цветками. - Это один вид. Но четыре рода. Понимаете?
  - Неа.
  - У всего живого сейчас только два рода, - пояснил мужичок, глаза за стёклами очков разгорелись. - После мейоза, то есть деления половых клеток, у нас в каждой половой клетке получается по хромосоме. У этих цветков хромосомы делятся еще по перетяжке, пополам, грубо говоря. У них после мейоза получается четыре половые клетки, в каждой по полхромосомы до перетяжки.
  - И что?
  - Это же очевидно! Скорость мутаций возрастает в разы! Они на порядок лучше умеют приспосабливаться к новым условиям. К тому же они решили проблему с опылителями!
  - А что, есть какие-то проблемы?
  - Конечно! В городах не хватает насекомых. Этим цветам они не нужны, они взрываются!
  - Как бешенные огурцы, - кивнул я. Очень меня поразил в своё время их способ размножения.
  - Мощнее! В разы эффективнее! Я видел! Поднимается целая туча и разносится ветром. Никогда не обращали внимания?
  Память услужливо притащила картинку: налетает порыв ветра, и я, ругаясь и отплёвываясь, пожелтевшими от пыльцы руками чищу одежду от налёта. Память или воображение, попытался сообразить я. Мужичок, не дождавшись ответа, продолжил.
  - К тому же у них в каждом растении образуется одна женская клетка и три мужских! Каждое растение оставляет потомство! И ещё! У них нету запрета на межвидовое скрещивание! Каждый кусочек хромосомы несет свою информацию, они могут сочетаться в любых комбинациях. Представляете, дерево, на котором растут розы?!
  - Ого! - я прикинул перспективы. Мичурин, горько плача, курил в сторонке, жадно затягивался и обиженно топтал цветы-мутанты.
  - Ага! Они захватят мир, и нам придётся уступить им место.
  - Цветам?!
  - Вы не понимаете! Перестроится вся система флоры и фауны! Старые виды вымрут, как динозавры.
  - Динозавры вымерли из-за метеорита! - возмутился я.
  - Бред! - рявкнул ботаник. - Любой учёный вам это скажет! Это всего лишь раскрученная, простая для понимания и очень зрелищная байка! Сказочка! Вся экосистема изменилась с появлением покрытосеменных! Динозавры не сумели приспособиться! А у нас задача будет посложнее. Вымрем, говорю вам!
  - Но эволюция должна идти миллионы лет! - не согласился я. Подумал. - Это всё из-за Чернобыля?
  - Нет! - резко помотал головой мужичок. Поправил на носу очки, замахал руками. - Это устаревшая теория! Эволюция идет скачками! Миллионы лет ничего не происходит - потом ррраз! Появляется новая ниша, грубо говоря, ставится задача освоения нового пространства или способа жизни - и в течение очень короткого отрезка времени возникают сотни, тысячи, миллионы новых видов! Большинство вымирает, оставшиеся строят новую систему. Так рыбы вышли на сушу! Динозавры поднялись в воздух! Обезьяны стали человеком!
  Ботаник тяжело вздохнул. Снял очки, протёр стёкла.
  - Не думаю, что Чернобыль виноват, - тихо добавил мужичок. - Разве что как побочный фактор. Мы изменили среду обитания. Вырубили леса. Создали новый биом - город, вот они и начали "урбанизацию".
  - Новый бином? - попытался поправить я.
  - Экосистему. Знаете, учёные говорят про "тривиализацию" флоры и фауны. В любом городе мира встречаются те же виды птиц, те же виды растений, с очень небольшими отличиями. Условия в городах схожи. Мало света. Влажность в городе намного ниже, чем надо, а вода не может попасть к корням через асфальт. Почва под асфальтом летом перегревается, зимой промерзает. К тому же какая там почва? Субстрат! В итоге получается нечто, напоминающее скалистую пустыню. Деревья голодают. А знаете, какой самый простой способ добывать пропитание в городе? Мы.
  - В каком смысле? - в голове зашумело - наверное, от переизбытка впечатлений.
  - Людей в городе очень много. Каждый весит несколько десятков килограмм очень питательного мяса. Что я, по-вашему, делал в лесопарке?
  - Вы же сказали, - смутился я.
  - Да меня там уже несколько раз останавливали, - отмахнулся ботаник. - Приходится врать. Кто мне поверит, если я скажу, что слежу за деревом-каннибалом?
  - То есть вы хотите сказать, что никакого маньяка нет? - осенило меня.
  - Нету. Но мне нужны доказательства. Я думаю, дерево отслеживает колебания почвы и атакует, только когда жертва рядом одна. Скорее всего, сначала парализует каким-то образом, а потом утаскивает в крону. Но один я не могу быть и наживкой и фотографировать, что происходит.
  - Давайте я вам помогу? - вызвался я.
  - Вы не знаете, что именно надо снимать.
  - Тогда я буду "наживкой".
  - Это опасно. Но... может быть в этот раз... Давайте попробуем.
  Я был возбуждён предстоящей охотой на каннибала и пропустил "в этот раз" мимо ушей.
  - Берите топор, - распорядился очкарик. - Если будет хоть малейшая опасность - рубите, не думайте про науку. Оружия у меня, к сожалению, больше нет, возьму лопату - хоть что-то. На троллейбусе не поедем, согласны? Тем более сейчас, когда там полно милиции. Я знаю одну тропку, дойдём за полчаса, и прямиком к этому мутанту.
  Я спрятал топор под мышкой, закрыл кожанкой и сразу почувствовал себя Раскольниковым, только процентщица была не милой старушкой, а маньячкой, сгрызающей кредиторов от тапочек до макушки. Мужичок сунул лопату в свою тряпичную сетку, повесил на шею раритетный "Зенит" с огромным объективом.
  Воровато оглядываясь, ботаник проскользнул из квартиры в лифт. Я хотел было разбить лампочку, для пущей секретности, но вовремя сообразил, что в лифте нас всё равно никто не увидит. Очкарик быстро осмотрел двор, попросил задержаться, пока пройдут люди - не спалось же кому-то. Мужичок сделал отмашку и я, зачем-то пригибаясь, метнулся вслед за ним мимо торчащего из асфальта тополя, перемахнул дорогу и сиганул в лесок.
  Ботаник быстро шагал впереди.
  - А как вас зовут? - вдруг сообразил я.
  - Женя, - коротко бросил мужичок.
  Мы партизанами перебежали через железнодорожные пути, прошли вдоль забора вокруг гаражных массивов, и углубились в лес. Сосны желтели на утреннем солнце, поднимая зелёные шапки к небу - в детстве я всегда именно так представлял себе эвкалипты. Я вертел головой, пытаясь отыскать новые виды.
  Ага, как же!
  Если б я хоть старые умел различать. Разве что берёзы - у них ствол белый в чёрную крапинку, как у далматинца. Весной еще каштаны - по "свечкам", но весна давно прошла.
  - Дядь Жень, а тут какие-нибудь мутанты есть?
  - Должны быть, - буркнул ботаник.
  Я вдыхал свежий лесной запах. Думал, что все неприятности на работе - мелочи. Ну, подумаешь, гоняют все молодого работника, но ведь устроился на место сразу после выпуска. Ну, не дают интересных тем, а в статьях не разрешают "растекаться мыслью по древу, образом по статье" - мол, писать надо просто и понятно, без выпендрёжа. Да, денег пока что не хватает, приходится у родителей одалживать и жить на каше с хлебом - зато отдельно, пусть и в съемной квартире. А если ещё напишу про "маньяка", может, заметят. И оценят. Не зря попёрся ни свет ни заря на окраину. Кто рано встаёт - тому...
  - Пришли, - сказал дядя Женя. Показал пальцем. - Вон тот куст видишь? Оно и есть.
  Я присмотрелся - куст, как куст, ну, может, был чуть побольше остальных. Или казался таким. Я нащупал за пазухой топор. От напряжения ноги стали ватными. Сделал несколько шагов к кусту - и вдруг закружилась голова, трава ушла из-под ног. Я тяжело грохнулся на бок, запаниковал, испугавшись, что дерево успело "достать" меня. Попытался повернуть голову к дяде Жене, попросить помочь - и увидел, что его скрутила милиция. Два человека заломили руки, третий обыскивал потрёпанную ветровку, четвёртый звал эксперта и фотографа, двумя пальцами откладывая в сторону лопату, почему-то уже без сетки...
  Высокий милиционер, похожий на фонарный столб в фуражке, подбежал ко мне, присел на корточки, заглянул в лицо. Отшатнулся, несколько раз хлестнул по щекам.
  - Эй, вы меня слышите?! Понимаете?
  - Это не он, - слова давались с трудом.
  - Что - не он? Эй, парень, не спи!
  - Убийца, - я собрался с силами, показал на куст-мутант. - Дерево... Это.
  - Эй! - милиционер обернулся к товарищам, а я отключился.
  
  Проснулся я на закате, в незнакомой комнате.
  Судя по бледно-зелёным стенам, пяти застеленным койкам, и мужику в белом халате, сидящем рядом на стуле, это была больница. Доктор казался совсем молодым, студентом, с круглым, как у кошки лицом, на котором гордостью горели глаза.
  С другой стороны кровати сидел смутно знакомый милиционер, похожий на столб.
  - Лейтенант Степанов, - представился "столб". - Как вы себя чувствуете?
  - Голова болит, - признался я.
  - Вы давно знаете Поспелкина?
  - Кого?
  Лейтенант смущенно почесал кончик носа.
  - Ну... Такого, седого, в очках.
  - Дядю Женю? А что?
  - Отвечайте!
  - Он еще в себя не пришёл! - вмешался доктор. - Будете давить - выгоню.
  - Он не маньяк, - сказал я. - Вы дерево осмотрели?
  - Да, спасибо за содействие.
  - Так вы поняли? - я сел, закружилась голова, опёрся на подушку.
  - Конечно, - довольно улыбнулся Степанов. - Нашли тела всех пропавших и ещё одно. Теперь Поспелкин не отвертится. Только если экспертиза признает сумасшедшим, тогда запрут в дурку.
  - Подождите! - попросил я. - Но он не виноват. Это дерево. Где вы их нашли?!
  Лейтенант вопросительно посмотрел на доктора.
  - Последствия отравления, - предположил врач. - Он ещё не совсем пришёл в себя.
  - Так вы давно знакомы с Поспелкиным? - посуровел милиционер. - Откуда вы знаете его версию?
  Я открыл рот, чтобы заявить "вас это не касается", но вовремя сообразил, что так, пожалуй, припишут в сообщники. Топор-то у меня под мышкой был. А из доказательств - только дерево, и то, если сохранилось. Голова слишком сильно болела и не достаточно четко соображала, чтоб придумывать какую-то версию. Пришлось говорить правду.
  - Утром познакомились. Вы ж сами видели.
  - Я? - удивился Степанов. - А! Точно. Вы тогда тоже вдвоём были.
  - Я его там первый раз увидел. Зашёл в гости. Он мне рассказал про дерево, предложил срубить. Мы пошли. Потом мне стало плохо - дерево, наверное, успело в меня какой-то яд впрыснуть, тут и вы подбежали.
  - И вы вот так сразу поверили в этот бред?
  - Скажите, он вам выпить или съесть ничего не давал? - поинтересовался доктор.
  - Ну... Выпить. А что?!
  - Он вас и отравил, - обрадовано кивнул врач. - К счастью, вас вовремя доставили в больницу - сделали промывание, сейчас опасности нет.
  - Нет.
  - Вы, наверное, испытывали возбуждение перед тем, как потерять сознание, - настойчиво продолжал доктор, видимо, восприняв мое отрицание возможности отравления, как согласие с тем, что мне ничего не грозит. - Мозг начал отключаться раньше, перестал критически воспринимать окружающее. Вы могли легко воспринимать чужие идеи. Поэтому и поверили всему, что он наговорил. Он бы мог вас позвать с крыши летать - вы б пошли. Мог быть выброс адреналина перед обмороком?
  - Был, - я отказывался верить. Могли они меня обманывать? В принципе, да. Только зачем? Ведь если дядя Женя - не маньяк, какая польза засаживать его за решётку? Будут же новые жертвы. Хотя, если убивало дерево, тогда логично искать "козла отпущения". Обвинить и посадить дерево - невозможно, а виновный должен быть найден.
  И наказан.
  - Хорошо, - сказал я, и доктор, продолжавший взахлёб рассказывать про реакцию чего-то с адреналином, обиженно замолк. Похоже, в этот раз я сказал невпопад. - Где вы нашли тела?
  - Здесь вопросы задаю я, - отрезал Степанов. - Вы уверены, что не были знакомы с ним раньше?
  - Да, - я съёжился. Если меня посадят - никому ничего не докажу. Да и просто страшно, если назовут сообщником. Как потом доказать, что не верблюд? Отсутствие горба ещё ни о чем не говорит, наоборот, подозрительно: верблюд и без горба!
  - Хватит, - решил доктор. - Я его с того света вытаскивал не ради вас. Завтра продолжите. А еще лучше - в понедельник.
  - Хорошо, - неожиданно обрадовался лейтенант. Посмотрел на наручные часы, большие, цвета хаки, командирские, и обрадовался ещё больше. - Только подписку о невыезде возьму.
  - Он не в том состоянии, - проворчал доктор.
  - Ладно, - кивнул милиционер. - Чтоб в понедельник был, как штык! Октябрьское РОВД, одиннадцатый кабинет. Спросишь меня - скажут. Повестку на месте дам. Попробуешь сбежать - все равно на границе поймают.
  Я почему-то решил, что он мне сейчас даст визитку. Вместо этого Степанов пожал руку доктору, потом мне, и радостно выскочил из палаты.
  - Не волнуйтесь, - попросил врач. Улыбнулся. - Вы только свидетель. Если не хотите, можете ничего не рассказывать. Имеете право.
  - Спасибо, - кивнул я.
  Задумался над дилеммой: знаю, что человек не виноват, но если попробую доказать, сам же могу и пострадать. С другой стороны, если дядя Женя прав, и человечеству грозит вымирание, лучше начинать чесаться пораньше. Я машинально поскреб ладонь. Содрал корочку с линии жизни, потянул руку ко рту.
  - Что это у вас? - моментально среагировал врач. Перехватил за запястье, притянул к себе. - Чем это вы расковыряли?
  - Так. Поцарапал.
  - Где?
  - Да так.
  - Не тяните в рот всякую гадость, - строго приказал доктор, отпуская запястье. Выглянул в коридор. - Лен! Принеси, пожалуйста, бинт и йод!
  Медсестра оказалась пожилой женщиной с лицом работницы столовой. Лена неодобрительно зыркнула на улыбнувшегося до ушей доктора. Врач кивком указала на меня, я стыдливо отдернул руку от губ. Медсестра скептически осмотрела ладонь, ватным тампоном потыкала вокруг ранки, почему-то не сунув йод в сам "кратер", быстро и надёжно перебинтовала.
  - Шли бы уже, - посоветовала женщина. - Пустите родителей, и идите.
  - Каких родителей? - не понял я.
  - Заходите, - доктор распахнул дверь.
  В палату вбежала мама. Следом на пороге появился папа, посмотрел на меня и остановился, не зная, куда девать толстый пакет. В белых халатах родители выглядели как-то странно. Хотя, может, просто я никогда не видел их такими испуганными. Мама остановилась возле кровати, жалобно взяла меня за левую руку, отшатнулась, увидев бинт на правой.
  - Это царапина, - поспешила успокоить медсестра. - Ничего страшного, только чтоб не расчёсывал. Вы же их знаете - так и норовят разодрать, если не запрещать.
  - Всё в порядке, - подтвердил я. Стало стыдно, что о родителях не вспомнил.
  - Завтра выпишем, если всё хорошо будет, - пообещал доктор. Перехватил испуганный мамин взгляд, поправился. - Конечно, выпишем. Приезжайте в девять, заберёте домой.
  Мама кивнула, тревожно рассматривая меня. Медсестра обменялась взглядом с доктором, пошла к двери.
  - Извините, ему апельсины можно? - зачем-то шепотом спросил папа.
  - Можно, - кивнул врач. - Но лучше сегодня ничего не есть.
  - Ясно, - вздохнул папа. Поставил пакет на койку возле закрывшейся за медсестрой двери, подошел ближе. Смущённый, даже жалкий.
  - Решено, - тихо сказала мама. - Завтра переезжаешь к нам. Хватит, наигрался в самостоятельность.
  - Мам? - я обиделся. Не маленький уже, чтоб за меня решать!
  - Никаких "мам"! Тебя же одного оставить нельзя. Заедем, заберёшь вещи и отдашь ключи.
  - Не отдам! - раздражённо бросил я.
  - А кто тебя спрашивать будет? Жил бы дома - я б тебя не отпустила! Герой нашёлся! Маньяков ловить голыми руками!
  - Он не маньяк!
  - А кто?! Милиция лучше знает!
  Зазвонил мобильник. "Шеф", преданно сообщил экран. Пожаловался, что заряда батарей осталось всего два деления - пора бы и покормить.
  - Добрыдень, - сказал главред голосом Левитана, натренированным многолетним стажем диктора на радио. - Правду говорят, что ты маньяка заарканил, как Попов-Тринадцатый Наполеона?
  - Чего? Какой Попов?
  - "Эскадрон гусар летучих" не смотрел? - удивился шеф. - Эх, молодёжь! В общем, напишешь эксклюзивное интервью. Саша завтра скинет на почту вопросы, чтоб до вечера ответил.
  - Завтра же воскресенье.
  - Разленились! Вас бы в сороковой, на семидневную рабочую неделю, да за прогул четыре месяца тюрьмы! За опоздание...
  - Столько же, - я перебил любимую присказку редактора. Когда услышал первый раз - не поверил, потом нашёл в интернете: был такой указ. Не узнал, сколько человек по нему осудили, но согласился с шефом, что такая мотивировка пострашнее известной байки про оленеводов Севера.
  Хотя присказка - дурацкая.
  - Не перебивай старших! - обиделся редактор. - В общем, чтоб завтра вечером статья была у меня. Пустим во вторник, потом продублируем с подробностями в субботу. Людям интересно почитать впечатление выжившей жертвы маньяка. И чтоб ни одному конкуренту не смел давать материал, понял? Ладно. Как сам? Отгул на понедельник дать, чтоб отошёл или лучше на работу, чтоб не думать?
  - Мне в милицию в понедельник.
  - Ну, если надо, отдыхай, - разрешил шеф. - Тогда до вторника.
  Мама враждебно посмотрела на мобильник. Громкость у меня стояла средняя, но голос шефа, наверное, было хорошо слышно.
  - Хватит тебе там работать, - решила мама. - Завтра позвоню знакомым, пусть поищут место в школе.
  - Я не хочу в школу! - возмутился я. - Я журналистику заканчивал, а не филфак! Там копейки платят!
  - В газете ещё меньше! Зато спокойнее. И день нормированный.
  - Захочешь - внештатным корреспондентом будешь, - добавил папа.
  - И вообще у тебя директор ненормальный, - добавила мама. - Сороковые годы какие-то...
  - Он так шутит, - обиделся я. Ну, по-дурацки, конечно, но кто ей дал право критиковать моего начальника? Он - мой, какой ни есть! - Не буду я никуда переходить! Мне в газете нравится!
  - Ты ж сам говорил, что нет, - напомнил папа.
  - Да пусть покапризничает, - разрешила мама. - Завтра вернётся домой, в понедельник напишет заявление. До первого сентября еще две недели, успеем...
  - Посмотрим, - буркнул я, твёрдо решив отстаивать свою независимость до последнего.
  Прикинул, что будет, если родители перестанут помогать деньгами. Пришлось бы, наверное, комнату искать - комнаты снимать дешевле. И работу менять, чтоб со временем нормально жить начать... Дороговато стоила свобода!
  Заглянул врач.
  - Пожалуйста, не мешайте больному отдыхать, - попросил доктор. - Завтра заберёте домой, там наговоритесь.
  - Да-да, - засуетилась мама. Чмокнула меня в лоб, погладила по голове и заторопилась к двери.
  Врач остановил выходившего папу, сунул ему забытый пакет.
  - Оставьте себе, - замахал руками папа. - Зачем он нам?
  - А мне зачем?! - ощетинился доктор. - Вы думаете, меня подкармливать надо? Или медсестёр?
  - Извините, - согласился папа. Забрал продукты, оглянулся на меня, попрощался и выскользнул вслед за мамой в коридор.
  - Извините! - крикнул я врачу. Доктор понял, закрыл дверь и подошёл к кровати. - А можете меня выписать завтра пораньше? Чтоб я с родителями не пересекался?
  - Нет, - удивился врач. - Зачем?
  - Ну... Понимаете...
  - Не понимаю! Если вы - взрослый человек, сами разберётесь. А если сами разобраться не сможете, вы - ребёнок, и я сдам вас на руки взрослым. Вопросы есть?
  - Вопросов нет, - обиделся я.
  Вечерело.
  Синее небо постепенно становилось уныло серым. Я размышлял, что должен сделать. Прикидывал, смогу ли жить дальше, если умою руки и позволю осудить дядю Женю. Боялся, что если начну бороться с милицией, то попаду в соседнюю камеру - а уж в тюрьме точно не выживу. Наконец, придумал сначала попытаться расследовать, а потом уже решать, и заснул.
  
  Мобильник разбудил в семь утра. После такого героического усилия телефон разрядился окончательно и погас. Надежда позвонить родителям, чтоб успокоить, погасла вместе с ним. Несколько секунд я размышлял, что важнее: борьба за невиновность дяди Жени или спокойствие мамы с папой. Борьба перевесила - в конце концов, мне-то ничего не угрожало.
  Настроение с утра позволяло верить в победу, только урчало в желудке, скучавшем без еды. Вода в душе оказалась слишком холодной, чтоб мыться - разве что облиться для закалки. Я потёр лицо, почесал начавшую отрастать щетину. Прополоскал рот, забыв про два проблемных зуба. Оба сразу же отозвались болью, пришлось успокаивать. Настроение не ухудшилось.
  Медсестра на посту читала газету, я чуть наклонился проверить название - ну конечно, не "Земля и люди", кто бы сомневался. Сонными глазами женщина проследила, как я вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.
  Сбежал по ступенькам на три этажа вниз, вдохнул приятный прохладный воздух с утра - и пошел в центр.
  В здании АТС, похожем на чудовищный однотонно серый кубик Рубика высотой в восемь этажей, зашел в маленький продуктовый. Поколебавшись между булкой с молоком и шоколадными батончиками, решил шикануть. К тому же, батончики можно было грызть по дороге на остановку и в маршрутке.
  Водитель "единицы", похожий на крысу с усиками, зло покосился на мой надкушенный снэк, раздраженно отсчитал сдачу. Сунул вместе с билетом так, как будто я его сыр съел.
  Пассажиров почти не было - я устроился на последнем одинарном, доедая завтрак и разглядывая просыпающийся город. Пришла совесть, села на соседнее сиденье через проход и стала смотреть на меня грустными укоризненными глазами, как кошка, которой не дали её любимую рыбу. Родителей было жалко - волноваться будут, но, в конце концов, не надо было на меня давить, тогда и не пришлось бы сбегать, как школьнику с уроков. Да и всегда так: приходиться выбирать, кому будет хуже - не бывает так, чтоб всем было хорошо! Отражение совести в стекле понимающе кивало, но выражение её глаз не менялось.
  Двор дяди Жени нашёлся легко - по торчащему из асфальта дереву-мутанту. С подъездом я некоторое время колебался: все похожие, все закрыты одинаковыми серыми дверями домофонов. Выбрал, потоптался возле входа, ожидая "попутного прохожего". Поднялся на восьмой этаж - по лестнице, чтоб не застрять в лифте. Узнал дверь, нажал звонок - для очистки совести: я был уверен, что в квартире никого нет. Собирался как-нибудь вскрыть замок, забрать материалы дяди Жени по мутациям флоры, отнести специалисту вместе с остатками мутанта, и доказать, что настоящий убийца - дерево.
  За дверью неожиданно зашаркали шаги.
  - Кто? - спросил заспанный женский голос.
  - Доброе утро, - выпалил я, лихорадочно соображая, что говорить дальше. - Извините, а можно взять конспекты и коллекцию дяди Жени? Он мне...
  - Нельзя! Он в тюрьме, - отрезал женский голос и шаги зашаркали вглубь квартиры.
  Я обиделся. Нажал на звонок ещё раз. Хозяйка не отреагировала.
  - Послушайте! - крикнул я, надеясь, что услышат. Пожалел, что отказался "ставить голос" под руководством шефа - сейчас бы весь дом на уши поставил. - Дядя Женя не виноват! С его работами я могу это доказать! Я не знаю, кем он вам приходится, я ничего не прошу! Только отдайте мне коллекцию! И книги, или что он там писал!
  В квартире было тихо. Я постучал - сначала пальцами, потом кулаком. Покричал ещё. Несколько раз крепко врезал по двери. Начал пинать. Орать, чтоб открыли и отдали мне доказательства невиновности.
  - Отставить! - рявкнули за спиной. Я подпрыгнул. Резко развернулся. Лейтенант Степанов, в штатском, раздраженно рассматривал меня. - Ваши доку... Тьфу! Опять ты?!
  - Я, - сник я.
  - В отделение! - гаркнул Степанов. - Шагом марш!
  - Я только... - начал я.
  - Пошёл!
  Лифт, поскрипывая, ехал вниз.
  - Я только хотел посмотреть материалы дяди Жени, - быстро сказал я. - Может, по ним можно доказать...
  Лейтенант матюгнулся. Тяжело вздохнул.
  - Они в милиции, - сказал Степанов. - Без тебя разберутся. На выход.
  Лейтенант остановился на пороге подъезда.
  - Придёшь завтра, дашь показания, - предложил Степанов. С тоской посмотрел на соседний дом, задрал голову - этажу к шестому. С таким лицом смотрят на дом, уезжая в далекий путь на долгие года. - Некогда мне с тобой возиться. Еще раз здесь появишься - просто голову отобью, понял?
  - А вы здесь живёте?
  - Ну, - лейтенант зло посмотрел на меня. - Догадался, потому что пришёл быстро? Умник.
  - А вам не показалось странным, что дерево выросло сразу после ремонта дороги? - я ткнул в мутанта-грибницу. - А?
  - Это? - удивился милиционер. - После какого ремонта?!
  - Прошлогоднего, - я предчувствовал триумф. - Осенью.
  - Так тогда двор не трогали, только снаружи залатали, - Степанов хлопнул глазами. - А этот тополёк тут уже лет десять растёт, все никак руки не дотянутся срубить.
  - Как - десять лет?! - не поверил я. - Врёте!
  - Паря, ехал бы ты в больничку, - посоветовал лейтенант. - Или дома отлежался б.
  - Извините, - я сник. - Спасибо.
  Быстро вышел из двора, подождал несколько минут, осторожно заглянул назад. Степанов уже ушёл. Я начал осторожно прохаживаться вокруг тополя, готовый удирать, если лейтенант вернётся.
  Надо было проверить.
  В раннее воскресное утро почему-то никому не хотелось выходить из дому, так что ждал я довольно долго. Наконец, увидел пожилую женщину с авоськой. Коршуном метнулся к ней, на ходу вытаскивая удостоверение журналиста.
  - Здравствуйте! По заданию редакции провожу расследование работы служб ЖКХ! - крикнул я, подбегая к жертве. - Скажите, это дерево здесь недавно выросло или давно уже?
  - Да лет десять, - пугливо отодвинулась женщина. - Здравствуйте. Только я вам свою фамилию не скажу.
  - Спасибо, - огорчился я. - А точно давно? Может, вы по внешнему виду прикидываете?
  Женщина пожала плечами и бочком сбежала от дальнейших расспросов. Ещё пара прохожих подтвердили, что тополь растёт давным-давно.
  Получалось, дядя Женя сказал неправду. Я сел на бордюр тротуара. Взъерошил волосы на макушке, собираясь с мыслями. Неужели он и правда сумасшедший? Вспомнил про жёлудь, достал коробок из кармана. Жёлудь был - такой же мохнатый, как вчера. Проверять, поползет ли он к земле, я не решился - вдруг бы не успел поймать? Могло меня вчера сглючить? Могло, но вряд ли. В конце концов, человеку свойственно ошибаться. Нельзя же из-за одного промаха думать, что человек не прав во всём!
  Пора было переходить к следующему пункту расследования - разговору со специалистом. После небольшого мозгового штурма, вспомнил знакомого с биофака. Фамилию и имя, но этого было вполне достаточно. Я перешел проспект, прошелся по медленно просыпающемуся микрорайону. Изредка попадались люди. Пробежала стая собак, голов на пять. Осмотрели меня голодными глазами, поспешили дальше.
  В каждом уважающем себя торговом центре было Интернет-кафе, или хотя бы клуб. Я пересчитал деньги, прикинул, сколько останется до конца месяца, особенно, если родичи пойдут на конфликт. Мысленно наметил, у кого можно долгонуть на неопределённый срок.
  В клубе девушка-админ пылесосила ковёр. Предупредила, что минимальный тариф - час, пришлось раскошелиться больше, чем планировал.
  Знакомый нашёлся быстро - слава социальным сетям! Вот только ни на одном из сайтов его не было он-лайн. Я поискал общих знакомых, находящихся в сети. Обрадовался, отыскав аж троих. Попытался вспомнить номер свой аськи - плюнул, залез на собственную страничку, заглянул в контакты, скопировал нужные цифры. Порадовался, что хоть пароль стандартный на всё и вся.
  Двое ничем помочь не смогли, третий подсказал телефон, сотовый. Поржал, что мой мобильник "сдох", отыскал домашний. По домашнему, после новой серии запросов в поисковиках, нашёлся адрес - на "Юбилейном", через Днепр.
  Времени ушло всего полчаса, но девушка отказалась возвращать деньги. Я честно отсидел оставшееся время, ожидая, вдруг биолог выйдет на связь? Просмотрел блоги, глянул новости. Городские трубили про поимку маньяка. Рассказывали, что это свихнувшийся инженер, обвиняющий во в убийствах дерево - по этому поводу зубоскалили на всех форумах. Наткнулся на заметку, что маньяк внешне похож на Чикатило. Не поверил. Фотография Чикатилы после ареста действительно показала мужичка, смахивающего на дядю Женю.
  Ну надо же!
  Биолог в Интернете так и не появился. Приходить без звонка было не удобно, я раздумывал, не купить ли чего-то "в оправдание". Прошёлся по ларькам, выбирая самое достойное из дешёвых. Остановился на шоколадном рулете.
  В подъезде стоял домофон. Я набрал номер квартиры - запомнить было легко: самая первая. Открыли, даже не спрашивая кто, только ругаясь вполголоса, что достали уже. Выставив вперед рулет, я поднялся по лестнице и позвонил в квартиру.
  Дверь распахнулась так резко, что если б я держался за ручку - улетел бы в Ялту, не ближе.
  - Извините, - выдавил я, пытаясь спрятаться за презентом и понимая, что надо было брать что-то посущественнее. - А Кирилл дома?
  - Дома, - ответил мужик, не стесняясь заношенного трико с пузырями на коленях и майки. Посторонился, пропуская внутрь, крикнул куда-то направо: - Малый, к тебе!
  Вышел удивлённый биолог, увидел меня, удивился ещё больше.
  - Привет, - кивнул Кирилл. - Если в долг, то у меня нет.
  - Я поговорить, - и, как доказательство добрых намерений, протянул рулет.
  - Проходи, - пригласил Кирилл, передал подарок выглянувшей из кухни матери. - Кеды тут снимай, в коридоре унести могут.
  - Не помешал? - спросил я, заходя в комнатку. Не застеленная кровать, компьютер, в углу - шкаф. Над постелью - старый советский ковер.
  - Да так... - биолог уселся на стул перед монитором, кивнул на кровать. - Чего хотел-то?
  - Ну... У тебя кактус есть?
  Сначала я продемонстрировал фокус с жёлудем. Жёлудь, не смотря на мои опасения, довольно резво рванул к горшку с землёй, из которого торчал какой-то фикус, в смысле, цветок. Потом рассказал про "вертолётики" и показал перебинтованную руку. После - про новый вид цветов.
  - Вот это уже точно невозможно! - очнулся Кирилл, впавший в небольшой ступор после пробежки жёлудя. - Разные виды не могут скрещиваться.
  - А если новый виток эволюции?
  - Да хоть суперновый! Да даже без скрещивания видов не реально, с этим делением на четыре. Мутации, конечно, хорошо, но, без консервативных методов сохранения наработанных признаков, вид вымрет очень быстро. Из тысячи мутаций выживают и приносят потомство единицы. Пока мутантов мало - это не сказывается на популяции. Если каждый второй начнёт меняться... Да и четыре рода - это маразм.
  - Почему? - обиделся я.
  - Как у человека роды образуются, помнишь? Два вида хромосом, Икс и игрек. Икс-икс - бабы, икс-игрек - мужики. В женской половой клетке всегда хромосома икс, в мужской - поровну иксов и игреков. Когда сливаются, получается пара, или икс-икс или икс-игрек.
  - Он говорил, там каждая особь оставляет потомство, - вспомнил я. - Ну, может, это не четыре рода называется, какая разница?
  - Никакой, - согласился Кирилл. - В любом случае невозможно.
  - Только потому что это противоречит существующей науке, так? - я перешёл в нападение.
  - Ну... В некотором смысле, да. А что?
  - И если признать, что такое возможно, это опровергнет существующую науку, так?
  - Не так! Науку опровергнуть нельзя.
  - Как это нельзя? - опешил я.
  - Существующую теорию можно заменить новой, более полно и точно объясняющей все факты, но доказать, что теория неправильная - нельзя. Можно сказать, что она слишком многое не в состоянии объяснить, но...
  - Ясно, - оборвал я. - Могу предположить, что в дерево-каннибала ты тоже не поверишь.
  - Каннибала? - задумался Кирилл. - Ну, в принципе, дерево может есть сородичей...
  - При чем здесь сородичи? Людей оно ест!
  - Людей?! - биолог засмеялся. - Ты Уэллса перечитал? У него, кажется, орхидеи...
  - Спасибо, - я поднялся.
  Решалась судьба человека, а он ржал, как конь. Я понял: искать помощи у "учёных" - бесполезно. Факты, которые не лягут в их систему мира, они просто отметут, а тем временем мутации продолжаться и в самом деле придётся вымирать вслед за мамонтами. Вот найти бы такое убедительное свидетельство, чтоб возразить нельзя было! Дерево-людоед, пожалуй, могло бы убедить. Дерево-людоед...
  - Подожди, - вскочил биолог. - Где такой жёлудь нашли?
  - Не знаю, - я пожал ему руку, крепко, благодарно - понял, что мне надо делать. Поверил, что смогу. - Спасибо.
  - Не обижайся, - смутился Кирилл. - Надо поближе на цветы твои посмотреть. И на людоеда. Мало ли...
  - Я не знаю, где их искать, - я развёл руками. - Я вообще мало что знаю. И мало что значу. Давай, будь здоров.
  - Вспомнишь - звони, - предложил биолог.
  Я приехал домой - и неожиданно возле дверей столкнулся с мамой. Мама не кричала, не устроила скандал - только робко попросила переехать к ним.
  - Сейчас, только ноут заберу, - согласился я.
  После принятого решения было бессмысленно бороться за свободу. Кажется, мама встревожилась ещё больше.
  Ужин напоминал поминки.
  Мама боялась лишний раз слово сказать. Папа несколько раз пытался начать разговор, но его никто не поддержал. Чай допивали молча.
  - Мне надо статью шефу написать, - я поднялся.
  Родители переглянулись. Кивнули.
  Странно было вернуться в "свою" комнату, ставшую немного чужой. Как будто пришел в институт во время занятий, проведать преподавателей. Люди те же, звонки и аудитории те же - а чувства уже совсем другие.
  Я залез в электронный почтовый ящик. Письмо от Саши лежало с утра. Вопросы были дурацкие - но именно такие, какие и положено задавать в подобных случаях. Начинать было немного страшно - но я уже сделал выбор. Быстро написал статью, переписал набело, прошёлся ещё два раза, поправляя, и отослал в редакцию.
  Проверил, что письмо перешло в "отправленные". Мышью проскользнул на кухню, глотнул таблеток от живота: желудок отвык от мяса - болел, ещё и поташнивало. Заснул я не скоро, ворочаясь и уговаривая себя, что по-другому поступить не могу. Пытался забыть принцип "никто никому ничего не должен" - он не для честных людей, а я всегда мечтал стать героем. Ну, хоть чуть-чуть.
  Нельзя было упускать шанс.
  Утром родители не стали меня будить. Мама оставила завтрак в холодильнике и записку на столе. Я аккуратно выбросил котлеты - чтоб не обижать маму и не подвергать желудок нагрузкам перед предстоящим свиданием с милицией. Съел кашу, запил чаем и долго наслаждался бутербродами с почти забытым сыром. Сказал бы кто - не поверил бы, что от хорошего так быстро отвыкают.
  Октябрьский РОВД размещался на краю города, за кольцом мясокомбината, в обычной пятиэтажке-"хрущёвке". На входе сидел дежурный в униформе, похожий на сонного попугая.
  - Вам к кому?
  - Степанов, - ответил я, понимая, что не знаю имени-отчества лейтенанта.
  - Одиннадцатый кабинет, - кивнул дежурный. - Проходите.
  Степанов, в обычной одежде, футболке и джинсах, странно смотревшихся на "фонарном столбе", пил кофе, покачиваясь на стуле. Увидел меня, кивнул.
  - Пришёл сделать заявление, - сказал я, собирая волю в кулак. Воля почему-то казалась похожей на желе и норовила выскользнуть или продавиться сквозь пальцы.
  - Да? - лейтенант вздохнул. - Ну, делай.
  - Я - убийца, - выпалил я. Милиционер даже бровью не повел. Захотелось извиниться за шутку и сбежать домой. Слова давались с трудом - руками и ногами хватались за горло, крепко держались за пересохший язык, пытались зацепиться за зубы. - Евгений Поспелкин ни в чём не виноват.
  - Всё? - поинтересовался Степанов. - Ты, продолжай, продолжай. Не стесняйся.
  Вытащил из ящика стола лист бумаги и ручку - шариковую. Начал писать.
  - Чего замолчал? - поднял голову милиционер. - Давай, дальше. Как убивал, где.
  - В каком смысле - как? - опешил я.
  - В прямом, - лейтенант перестал писать. - Ну, руками душил?
  - Нет... Топором?
  - Правильно, - согласился Степанов. - Так надёжнее. Всех четверых зарубил?
  - Ну... да.
  - А закопал где? Место покажешь?
  Я замялся. Как-то не подумал, что будут выспрашивать подробности. Милиционер вздохнул. Закончил писать, поставил дату, протянул мне. Подал ручку.
  - Распишись.
  Я пробежал глазами текст и отшатнулся. "Познакомились в субботу, пятнадцатого августа. Был приглашен в гости. Поспелкин Е. угостил непонятным напитком..."
  - Это не моё признание!
  - Паря, мне док сказал, что у тебя могут быть завихрения после отравления. Ты не можешь показать место убийства, ты даже не знаешь, как Поспелкин их убивал...
  - А как? - пробормотал я.
  Не поверили. Отпустили. Облегчение рвалось наружу, отталкивая долг и честь.
  - Не скажу, - Степанов опять начал раскачиваться на стуле. - Мало ли что тебе ещё в голову придет. На суде врать не советую - за лжесвидетельство можешь на орехи схлопотать. Хотя, наверное, док тебе справку даст, что ты за себя не отвечаешь. Он тебя опекает, вроде как первый его спасенный пациент. Расписывайся и выметайся, и без тебя доказухи хватит.
  Последние остатки решимости удерживали руку.
  - Не сдавайся, - шептала полузадушенная совесть. - Статью напечатают. Там тоже признание.
  Зазвонил мобильник. "Опять шеф", сообщил телефон.
  - Добрыдень! - грянул в трубке голос Левитана. - Рассказ хороший, одобряю! Аж дрожь пробирает! Отправь в какой-нибудь журнал, напечатают, нашим Стивеном Кингом станешь. Но мне интервью надо, а не рассказ. Чтоб к обеду лежало на столе. Понял?
  - Но...
  - Понял, - решил за меня редактор и оборвал связь.
  Я подавленно посмотрел на Степанова. Лейтенант придвинул ближе лист бумаги, сунул ручку в ладонь. Я машинально расписался. Милиционер выхватил протокол, спрятал подальше от меня. Протянул бумажку.
  - Это на работу, что у меня был, а не разгильдяйствовал, - пояснил Степанов. - Иди, тебе ещё интервью давать.
  Я вышел на улицу, добрался до остановки. Скамейки не нашлось - сел прямо на тротуар. Я не мог доказать, что убивало дерево. Не смог даже взять вину на себя...
  Внезапно появилась мысль, как можно снять обвинение с дяди Жени. В самом деле, если убийства продолжатся, станет ясно, что маньяк - не он. Я вздрогнул, понимая, что некому, кроме меня, брать лопату в руки. Можно ли пожертвовать человеком, скажем, никчемным, чтобы спасти гения? Особенно учитывая, что этот гений может спасти всё человечество, если вовремя поднимет тревогу? Так сказать, ценой одного спасти многих? Я согласился пожертвовать собой, но тут встала проблема - ведь надо было ещё кого-то убить! Получилось, стоит ли жизнь гения двоих? А троих, если бы появился случайный свидетель, а-ля Елизавета? Я на секунду представил себе, как бью человека лопатой в лицо.
  Вскочил и зашагал в центр.
  Хоть один положительный момент в рефлексии был - я выкарабкался из депрессии и смог размышлять. И увидел простой и ясный путь, ведущий к победе.
  Снова пришлось раскошелиться на маршрутки. Сумасшедший дом прятался в другом лесопарке, Печерском, - на противоположном конце города. Этот лесопарк был ухоженным, с небольшим озером, вдоль берегов которого вились тропинки, с велосипедными дорожками и сценой в глубине - правда, из сцены уже лезла трава, а стены пошли трещинами. Над лесопарком гордо высился трамплин - по легенде, на нем даже когда-то тренировались горнолыжники, но уже лет пять как к сооружению и подойти-то боялись.
  Оказалось, городской бедлам был далеко в стороне от этого - в общем-то, в глухом лесу. От остановки пришлось топать с полчаса, по старой разбитой дороге. Сам сумасшедший дом производил тягостное впечатление. Высокая жёлтая стена с облезшей краской, заросшая то ли плющом, то ли обычным сорняком. Ворота - чугунные, литые, с острыми пиками на высоте метров трёх. Во дворе никого не было, трава росла по колено - создавалось ощущение, что её не подстригают. Я почти поверил, что заведение заброшено и я ошибся адресом, но тут разглядел людей в окнах. Кто-то смотрел на меня, изогнувшись градусов под сто двадцать - так, что голова смотрела по диагонали в землю, приложив ладони к стеклу. Бессмысленный внимательный взгляд методично обшаривал меня, сантиметр за сантиметром, казалось - по коже ползает муха. Я нервно позвонил, стараясь смотреть на запущенный двор.
  Из невидимой снаружи будки подошёл охранник. Молча неодобрительно уставился через решётку ворот.
  - Мне к пациенту. Проведать. Можно?
  - А чо без пакета? - спросил охранник. - Обычно хоть фрукты приносят.
  - Мне очень надо.
  - Да? - охранник почесал поясницу. Пожал плечами. Открыл маленькую калитку, впустил за ограду. Ткнул рукой, куда идти, потянулся и утопал обратно в будку.
  В регистратуре пожилая женщина читала маленькую книжку в мягкой обложке. Увидев меня, положила на стол возле себя, разворотом вниз, показав какую-то девушку в мини-юбке и с пистолетом.
  - Извините, подскажите, где найти Евгения Поспелкина? - спросил я.
  - А он вам кто? - спросила женщина. Первоначальный ответ про родственника сжался в комок и уполз под разворот книжки с девицей на обложке.
  Я решительно вытащил удостоверение, прижал к стеклу.
  - Пишу статью про него.
  - А, маньяк! - растянулась в ухмылке женщина. - На третьем этаже, последняя палата налево. Только поторопитесь, скоро экспертиза будет.
  - Спасибо! - крикнул я через плечо, взлетая по лестнице.
  На третьем этаже по коридору ходили люди. Странные мужчины и женщины, в халатах, которые, казалось, не стирали со времён полёта человека в космос. Некоторые о чем-то переговаривались вполголоса, один парень со страдальческим выражением на лице заметил меня, грустно улыбнулся и снова уставился в потолок.
  Я быстро дошёл до последней палаты, постучал и сразу распахнул дверь.
  - Стоять! - гаркнул милиционер, наверное, мой ровесник, но от испуга помолодевший лет на пять. Он судорожно дёргал кобуру на поясе, выпучив глаза на неожиданного посетителя.
  - Пресса, - сказал я, вскидывая руки. - Можно я удостоверение покажу?
  - А? - милиционер сосредоточился, выдохнул, отпустил пистолет. - Да, конечно. Подождали б хоть, пока ответят.
  - Извините, - я показал "корочки". Рассмотрел дядю Женю. Без очков, грустный и осунувшийся, он неожиданно ярко напомнил фотографию Чикатиллы. - Можно задать ему несколько вопросов?
  - Да, - разрешил паренек. Сразу напрягся. - Только я рядом буду.
  - Конечно, - кивнул я. Подошёл ближе к обвиняемому. - Дядь Жень?
  Пожилой мужичок поднял голову, посмотрел на меня невидящими глазами.
  - Дядь Жень, это я, - напомнил я. - Помните, мы с вами ходили дерево рубить?
  - Только без глупостей, - звенящим голосом потребовал милиционер. - При попытке бегства - стреляю на поражение!
  - Не стреляйте, - попросил дядя Женя. - Это его я не успел убить.
  - Это не вы, - удивился я. - Это дерево.
  - Молодой человек, - покачал головой дядя Женя. - Я слишком хотел доказать, что моя теория верна. А что может быть доказательнее, чем дерево-каннибал?
  - Людоед, - на автомате поправил я. - Дядь Жень, как они вас заставили...
  - Я вспомнил, - грустно сказал маньяк. - Я их на самом деле убил. Всех. Придумал себе дерево-людоеда, приводил к нему жертв... Это я - убийца.
  - Чем его тут пичкали? - зло спросил я.
  - Ничем, - пожал плечами милиционер. - Я думал, вы интервью будете брать, а вы хулиганите. Уходите.
  - Дядь Жень, а расскажите, где вы тот жёлудь нашли, помните? И траву четырех родов?
  - Правда, уходите, молодой человек, - согласился старик. Неожиданно улёгся на кровати, отвернувшись лицом к стене. Подтянул колени к груди.
  - Дядь Жень? - не дождавшись ответа, я повернулся к милиционеру. Сосчитал до десяти, вроде, успокоился. - Знаете, как найти дерево в лесопарке? То, что срубили?
  - Зачем? - буркнул дежурный. - Он же признался, сами слышали.
  - Он обвиняет себя, потому что не смог их спасти, - объяснил я. - Меня тоже сбило с ног. Если б не подбежала милиция, может, у дяди Жени уже были бы доказательства. Я только исследую. Если обычное дерево - значит, вы правы. А вдруг?
  - Ну, если так, - замялся паренек. - Ну ладно. Для очистки совести. Бумага с ручкой есть? Давайте нарисую план. Вот здесь конечная. Вот аллея. Здесь больница. Вот тут просека, я вам тут елочку срубленную нарисую. Переходите дорогу, там тропка начинается. По ней идете метров двести, я помечу - "двести мэ"...
  Рисовал он с увлечением, даже кончик языка высовывал.
  - Вот, будет поворот направо, второй, кажется. Там ещё метров пятьдесят, и будет оно. Да там, наверное, наших полно, увидите. Проверьте. Хотя я, честно говоря, очень сомневаюсь. Но, если вдруг... Чем чёрт не шутит. Удачи!
  - Дядь Жень, до свидания, - сказал я.
  Пожал руку неожиданному помощнику, вышел в коридор. Краем глаза заметил движение, опознал надвигающийся "фонарный столб" в униформе, в сопровождении отряда милиции. Постарался сделать глаза бессмысленными, ссутулился, засунул руки в карманы. Шаркая подошвами поплёлся прямо навстречу, старательно бормоча под нос присказку актеров для создания "рабочего гула": "Что говорить, если нечего говорить".
  - Паря? - окликнул меня лейтенант. Я сделал вид, что не слышу, потащился дальше. Степанов матюгнулся. - Говорил же ему, в УВД надо про маньяков узнавать, вот же...
  Милиционер еще раз выругался, ветвисто и размашисто, аж записать захотелось. Потом отряд ввалился в палату к дяде Жене, двое остались возле входа. Я немного ускорился, шмыгнул на лестницу и бегом слетел вниз. Женщина в регистратуре посмотрела на меня поверх девицы с пистолетом, пожала плечами.
  Охранник недовольно выбрался из будки, отпер калитку и, негромко ругаясь, запер за спиной.
  Я достал мобильник, набрал номер Кирилла... "Шеф звонит", извинился телефон.
  - Добрыдень! - рявкнул редактор. - Где тебя носит?!
  - Только из психушки вышел, - не думая, ответил я.
  - Откуда?! - клацнул зубами шеф. - Всё в порядке?!
  - Да.
  - Хорошо. Ты, главное, не волнуйся.
  - К вечеру статья будет, - заверил я.
  - Да ты не волнуйся, - повторил ошеломленный шеф. - Не страшно. Саша сам чего-нить набросает, может, к субботе... Ну, посмотрим. Ну, ты это. Держись.
  - Я завтра выйду, - пообещал я.
  - Ага, выходи, - растерянно согласился редактор. - Ждём. Давай. Выздоравливай.
  Шеф повесил трубку.
  Настроение улучшилось.
  Из-за куста показалась совесть, укоризненно покачала головой - переживает же человек из-за меня. Ничего, завтра успокою. Я позвонил Кириллу.
  - Привет! - крикнул я, как только биолог снял трубку. - Поедешь со мной на дерево-людоеда посмотреть, а? Я в них даже породы не различаю, а ты, может, прикинешь, нормальное оно или с зубами.
  - Я тоже породы не различаю, - после небольшой паузы ответил Кирилл. - Нас не этому учили. Привет. Ты про маньяка, что ли, статью пишешь?
  - Ага. Нужна помощь. Заодно "вертолётики" поищем, ты, вроде, интересовался.
  - Мне бы жёлудь... Ну ладно, давай.
  - На конечной в лесопарке, через час. Успеешь?
  - Да я раньше могу.
  - Ну, я постараюсь, но не обещаю.
  Я и забыл, что ходит прямой автобус - привык к маршруткам. Добежал, запрыгнул в салон на последнее сиденье.
  Доехал я быстро, но Кирилл уже ждал. Биолог приволок с собой рюкзак, из которого торчал небольшой топорик.
  Карта получилась на удивление толковой: просеку нашли без труда, перешли дорогу и в самом деле увидели тропинку. Правда, увидев второй поворот Кирилл начал настаивать, что нам туда, пытаясь отмахнуться от надписи "двести мэ".
  - Дойдём до следующей тропинки, - попросил я. - Если не там, вернёмся.
  Биолог проворчал что-то про филологов, чем оскорбил меня до глубины души: не для того я заканчивал журналистику, чтоб потом обзывали всего лишь каким-то филфаковцем! Я проглотил обиду, а в конце следующей дорожки увидел милиционеров.
  Милиционеры увидели нас, причём не столько даже нас, сколько топорик, весело подмигивающий из-за плеча Кирилла. Я загодя стал размахивать удостоверением.
  - Я из газеты! Проверить версию про дерево-людоеда! Мы не можем пропустить сенсацию! А это, - я злорадно ткнул в биолога. - Мой эксперт!
  - По кустам-каннбиалам? - засмеялись мужики в униформе.
  - У вас редкий случай, - буркнул Кирилл. - Обычно только пальцы откусывают, а у вас целиком глотали. Где экспонат?
  Ухмыляющийся капитан отвёл к сваленным в груду стволам. Полураздетые копатели подошли посмотреть. Подтянулись еще милиционеры - мы оказались в центре толпы. Подошли даже двое с собаками. Так даже лучше: пусть увидят все, что это не просто дерево!
  - Это оно? - уточнил я. - Точно оно? Других не вырубали?
  - Нам чего, делать не... чего? - несколько нецензурно ответил один из копателей.
  Кирилл показал высший класс: ловко вынул из рюкзака резиновые перчатки, натянул на руки и принялся обдирать кору с самого толстого ствола куста.
  - Нож! - потребовал биолог, протянув мне ладонь.
  Пришлось зарыться в рюкзак, подать раскрытый ножик. Кирилл принялся осторожно срезать слой за слоем, внимательно рассматривая древесину. Милиционеры сначала посмеивались, отпускали комментарии. Постепенно все прониклись серьезностью минуты.
  Биолог дошёл до сердцевины, особенно тщательно изучил. Все молчали. Актёры в театрах такие паузы не держат - их помидорами бы закидывали. Глядя на сосредоточенное лицо друга, я предчувствовал победу.
  - Здесь ничего, - неожиданно развёл руками Кирилл. - Корни можно посмотреть?
  - Пожалуйста, - один из копателей нырнул в груду хвороста, поднатужившись, вытянул корягу. Аккуратно поставил перед биологом, счистил комья земли.
  - Точно обычное дерево? - не поверил я.
  - Это - да, - кивнул Кирилл, присматриваясь к новому противнику. Вынул топорик, примерился, куда всадить, чтоб стесать кору. - Сам посмотри. Обычное дерево, никаких отличий, никаких стрекательных лиан. Снаружи - луб, под ним немного живой ткани, дальше - мёртвая порода. Может, в корнях есть какие устьица для поглощения гнили...
  Я не поверил. Отыскал второй ствол, ободрал кору, разломал пополам, проверил. Пусто. И в следующем. И ещё в одном.
  Обычный куст.
  А значит - дядя Женя обыкновенный маньяк?!
  - Корень тоже обычный, - подытожил Кирилл. Поднялся, отряхнул руки. Осмотрел заулыбавшихся милиционеров. - Скажите, а вы тут семена ясеня необычные не видели? Ну, "вертолётики"? Они, по моим сведениям, могут в кожу впиваться?
  Гробовее молчание было ему ответом.
  - А я говорил, - недовольно пробормотал кто-то.
  - Здесь? - впился в него взглядом биолог.
  - Нет, там, по просеке к реке, - ответил копатель с перебинтованным предплечьем.
  - Проводи товарищей, - приказал капитан. - Возьми топор. Если правда такая гадость растет - срубите к чёртовой бабушке! И быстро! Одна нога там, другая - здесь. Остальные за работу! Ищем!
  - Всех уже откопали, - буркнул кто-то.
  - Ищем дальше! - рявкнул капитан.
  Кирилл быстро собрал инструменты. Тронул меня за плечо. Потряс сильнее. Я слышал, о чем они говорили - издалека. Я впервые осознал, что меня действительно едва не зарубил маньяк. Что люди иногда готовы убивать, только чтобы поверили в их теорию. Фанатики...
  Под бинтом зачесалась рука. Я представил целое облако "вертолётиков", атакующее город.
  - Идём, - я поднялся.
  Пускай срубить одно дерево - это капля в море. Пусть началась революция, и новые растения попытаются стереть нас с лица земли, как древних рептилий. Мы - не ящеры. Мы вовремя заметили опасность и начнем войну. Пускай шансов победить - один на миллион, мы будем драться! Может быть, и динозавры вымерли только потому, что не попытались бороться?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"